Экзотеррика

– Черепаха! – сказал Волков первое, что пришло в голову. – Игорь Ильич, а что, если это скелет древнего существа? Может, он и был одним из разумных жителей Пушистой?

– Слишком велик, – с сомнением проговорила Дарья Черкесова.

– Земные киты тоже не маленькие.

– Диаметр Опухоли почти два километра, ни одно живое существо на Пушистой не может иметь такие размеры.

– Почему?

– Законы физики, – усмехнулся Шустов. – Если проанализировать все параметры здешней среды: величину гравитационного поля, потенциал магнитного, состав атмосферы, минеральный состав воды и горных пород, – то вывод однозначен: планета не способна создавать гигантов такого размера.

– Жаль, – сказал Дамир.

– Почему? – удивилась Дарья.

– Жаль, что вы убили такую хорошую гипотезу.

– Гипотеза о «разумных кенгуру» не хуже.

– Да, но её предложил не я.

– Пожалуйста, молодой человек, сделайте круг над Опухолью, – попросил Шустов. – И подключите нас к БМ.

Он имел в виду бортовой монитор – систему контроля среды, с помощью которой кванк «голема» анализировал полевую обстановку вокруг аппарата и реагировал на предполагаемые угрозы. Пилот уже был интегрирован в бортовой монитор и получал от компьютера данные со всех датчиков и локаторов.

Кабиной завладела тишина.

«Голем» сделал круг над гигантским образованием, потом второй, третий.

Компьютер наконец получил от датчиков достаточное количество данных для промежуточного вывода и доложил:

– С вероятностью около восьмидесяти процентов перед нами искусственное сооружение. Возраст – две тысячи плюс-минус пять лет. Толщина стен купола – два метра. Внутри множество помещений разного размера, в большинстве пустых. В центре купола на третьем ярусе, считая от верхнего, находится источник инфракрасного излучения. По-видимому это реактор или генератор энергии, связанный с периферийными потребителями кабелями и энерговодами. Корпус купола незначительно повреждён в нескольких местах, пара отсеков в отростках сооружения затоплены.

Перед глазами космолётчиков сформировалась синтезированная компьютером картина внутренних помещений и коридоров Опухоли.

Несколько минут космолётчики изучали интерьер единственного сохранившегося на планете (на данный момент) сооружения. Молчание нарушил Терехов:

– Это бункер! Подземное, точнее, подводное убежище, каких и на Земле понастроено достаточно на случай атомной войны.

– Согласен, – поддержал Дамир специалиста по безопасности. – Хотя непонятно, кто и с кем воевал на Пушистой.

– Кенгуру… – начала ксенопсихолог.

– С другими кенгуру?

– Сценарий мог быть точно таким же, какой предполагался на Земле, – сказал Терехов. – Их компьютерная сеть достигла стадии искусственного интеллекта, создала армию роботов…

– Нанотерминаторов! – фыркнул Дамир.

– И уничтожила всё живое! – закончил Терехов.

– Весьма вероятно, – согласился Шустов. – Молодой человек, мы не можем проникнуть в Опухоль? Хотелось бы добраться до центрального отсека, где обнаружен генератор энергии.

– Почему бы и нет? – загорелся Дамир. – Я сам хотел предложить вам эту операцию.

«Голем» повернул к ближайшему отверстию в корпусе купола.

Дыра была странная, будто её проделал треугольной формы таран, но её размеры не позволяли шлюпу проникнуть в помещение под крышей купола, и Дамир повёл аппарат к следующему пролому.

Однако и этот такой же треугольный прокол не позволил голему опуститься ниже.

– Такое впечатление, что дырки сделаны гигантским штыком, – сказал Терехов.

– Или рогом гигантского носорога, – развеселился Дамир.

– Шутить изволите, молодой человек, – проворчал Шустов. – Вероятно, стреляли из плазменных пушек либо из таких же неймсов, какие имеются и у нас.

Игорь Ильич имел в виду нейтрализаторы молекулярных связей, в луче которых распадались все виды материи, независимо от её плотности, превращаясь в атомарную смесь. Атомы конечно же почти мгновенно соединялись в молекулы, но восстановить былую форму растаявшие объекты уже не могли.

– Давайте расширим дырку, – предложил Дамир, – и дело с концом.

– Проверим остальные и решим.

«Голем» двинулся от рытвины к рытвине, проверяя их глубину и размеры, но и третий пролом оказался меньше, чем нужно, и Шустов согласился применить неймс, чтобы увеличить диаметр прохода.

Зрелище получилось эффектным.

Луч неймса не был виден, как лазерный или луч прожектора, но в его объёме все молекулы воды и растворённых в ней минеральных веществ распадались на атомы, и в свете прожектора шлюпа стал виден настоящий, сужающийся к концу туманно-белый шип длиной в двадцать метров. Протянувшись струной, он мгновенно распух паром и забурлил, как струя кипятка, поскольку в него ринулась вода по давлением в двести атмосфер. Пар скрыл участок купола вместе с дырой, однако на операционном экране луч был по-прежнему виден сужающейся иглой, и компьютер, управляющий процессом, не промазал.

Луч-шип коснулся краёв пролома, которые тотчас же начали таять бурым дымком, смешавшимся с белым паром распадавшейся на молекулы воды, в свою очередь распадавшиеся на атомы кислорода и водорода и мгновенно рекомбинирующиеся в молекулы.

– Готово! – доложил компьютер.