Экзотический симптом

– Боря умер. Внезапная остановка сердца, представляете? В тридцать пять лет! Он на здоровье не жаловался, ничего не болело… Короче, осталась я с Глебом и с Леночкой, которая жила в детском доме.

– Вы не пытались восстановиться в родительских правах? – вмешалась Марина. – Разве нормально, что дочь при живой матери находится в приюте?

– Думаете, я не в курсе? – вздохнула Иночкина. – Разумеется, я пыталась вернуть Лену, но в опеке мне сказали, что, поскольку у меня нет официальной работы, об этом и речи быть не может! А куда устроишься с младенцем на руках?

Алла сочувственно кивнула, показывая, что понимает ее трудности.

– А получить помощь в органах опеки? – спросила она. – В конце концов, разве не для этого они создавались?

– Наверное, для чего-то другого, – криво усмехнулась Иночкина. – Единственное, что они мне присоветовали – оставить в детдоме и Глеба тоже, пока я не встану на ноги!

– Разве это не выход?

– Выход, только вот никто не гарантировал, что моего сына тут же не отдадут на усыновление! Я сначала тоже решила, что мы сумеем перекантоваться, но та самая соседка, у которой я убиралась, отсоветовала. Она прямо в ужас пришла, узнав, что мне предлагают написать отказ от сына – якобы для того, чтобы у них появились законные основания временно поселить Глеба в детском доме!

– Вранье! – встряла Марина. – Для этого вовсе не обязательно писать отказ!

– Соседка так мне и сказала, – подтвердила Иночкина.

– Как у вас появились младшие дети? – поинтересовалась Алла, опасаясь, что история тяжелой жизни Иночкиной может слишком затянуться.

– Как обычно – надеялась наладить личную жизнь…

– А поточнее?

– Я убиралась в доме у одного мужчины…

– Тоже соседа?

– Да нет, но он тоже живет неподалеку. Мужчина, как я думала, одинокий, и я ему, видимо, приглянулась.

– Вы думали, что он одинокий?

– Он дал мне это понять и не пытался отрицать.

– И что?

– Вернулась его жена. Она, оказывается, провела месяц в доме отдыха после инфаркта.

– А вы узнали, что беременны?

– Ну да, точно.

– Ему рассказали?

– Конечно. Он умолял меня ничего не говорить жене, ведь у нее слабое сердце, обещал помогать…

– Но не помог?

– Только первые несколько месяцев. А потом «слился».

– Почему вы не подали на алименты?

– Да ну, чтобы меня потом обвинили, если жена его коньки отбросит?! Нет уж, спасибо, мы как-нибудь сами! Ну а Анечку я не планировала, она родилась… как это сейчас принято говорить – от случайной связи?

– Ладно, – подытожила Алла, – давайте вернемся к тому дню, когда у вас забрали младших дочку и сына.

– Да я вроде рассказывала уже… – пробормотала Иночкина, кинув взгляд в сторону Марины.

– Мне не нужны подробности, просто ответьте, правильно ли я все понимаю. Органы опеки не предупреждали вас о том, что намерены нанести вам визит?

– Нет, в том-то и дело! Несколько лет от них вообще ничего не было слышно! Я навещала Лену в детском доме и все думала, как бы ее забрать… Глеб здорово помогал мне с малышней. Витька вернулся из отсидки, и я очень боялась, как бы опека не придралась к тому, что наркоман и торговец «дурью» живет со мной на одной жилплощади, но что я могла поделать?!

– Как насчет разъехаться? – задала вопрос Марина.

– Легко сказать! Как разъехаться-то? Витька отказывается съезжать, даже если бы я сумела выплатить ему его долю… а я все равно не сумела бы! Да и это не спасло бы ситуацию: он профукает бабки и все равно притащится ко мне, ведь у него больше никого нет! А подселить кого-то к Витьке – кто же согласится делить жилплощадь с таким, как он?! Но опека не волновалась, никто мне не звонил, не писал, ни о чем не предупреждал.

– Кто находился в квартире, когда произошло изъятие?

– Только дети и соседка, которую я иногда прошу присматривать за ними. У нас бартер: я у нее убираюсь, а она…

– Все понятно, – мягко перебила Алла. – И что, они позвонили в квартиру и забрали детей?

– Да. Соседка, разумеется, не стала с ними драться, но сразу позвонила мне.

– Они осмотрели условия проживания?

– Нет, дальше коридора не проходили. Глеб пытался их остановить, но получил в глаз.

– Они ударили ребенка?! – широко распахнула глаза Марина.

– Полицейский, да. Сунули соседке в руки какую-то бумажку с подписями – и все!

– Видела я эту филькину грамоту, – подтвердила адвокатесса.

– То есть это не было постановление суда? – уточнила Алла.

– Да какое там постановление! – отмахнулась подруга. – «Акт установленного образца»!

– Но его же кто-то подписал?

– Какой-то местный чиновник из районной управы… Думаю, он даже не знал, что именно подписывает! – Марина передернула полными плечами, и многочисленные цепочки на ее белой шее мелодично зазвенели подвесками.

– Представительниц опеки, которые изъяли ваших детей, звали Ямщикова и Уразаева? – задала вопрос Алла, хотя уже знала ответ, ведь Марина показывала ей копию постановления.

– Да, – кивнула Иночкина. – Но соседка сказала, что тетка была одна. А с ней – полицейский или пристав, я не разбираюсь… Я пошла в районную опеку, хотела выяснить, на каком основании они забрали Сеню и Анютку.

– Вам удалось встретиться с Уразаевой?