Экзотический симптом

Больничный кофе оказался не только отвратительным на вкус, но и эффект имел, как выяснилось, обратный тому, который ему приписывают: глаза Мономаха слипались, как он ни старался держать их открытыми.

В помещении было прохладно, но на Мономахе была теплая куртка и он, уютно уткнувшись в ее воротник, позволил себе наконец расслабить мышцы усталого тела и провалиться в сон.

* * *

На улице уже стемнело – хоть на дворе и весна, до белых ночей еще далеко. С утра накрапывал мелкий дождик, отчего асфальт казался слюдяным и мистически поблескивал в свете фонарей. К сожалению, некоторые из фонарей не работали, поэтому Оля старалась побыстрее пробегать места, где было совсем уж темно.

Несмотря на то что мать в больнице, Оля решила не пропускать занятия игры на домре, которые заканчивались в половине девятого вечера.

На самом деле, Оля мечтала научиться играть на гитаре. В классе у нее почти не было друзей – оно и понятно, ведь все дети ездят на экскурсии с классной руководительницей, ходят в театр и кино, а она, Оля, не может себе позволить почти ничего.

Если бы она научилась играть на гитаре, одноклассники потянулись бы к ней – она видела, как это происходит с другими, – однако во Дворце творчества юных бесплатными оказались только кружки игры на домре и балалайке, а за гитару пришлось бы платить.

Балалайку Оля отмела сразу – засмеют же! А вот домра чем-то походит на гитару.

Со временем она полюбила этот инструмент, его звучание напоминало, как катит свои воды река или как легкие волны бьются о гранит набережных города, в котором она родилась и выросла.

Оставалась лишь одна проблема: требовалось купить собственную домру, ведь нужно практиковаться дома, а у мамы денег на это не было.

Оля начала копить деньги. Мама разрешала ей забирать сдачу, когда она ходила в магазин, но сумма была слишком велика, и Оля сильно сомневалась, что когда-нибудь станет счастливой обладательницей вожделенного музыкального инструмента.

Мама сказала, что можно, наверное, купить подержанный, и даже пыталась помочь дочке, но когда в очередной раз пьяный отец ворвался в квартиру, он обнаружил мамин тайник и вычистил его до копейки. К счастью, до Олиной копилки, дешевого глиняного гриба с красной лакированной шляпкой, он не добрался – она прятала его под кроватью.

Так что пока ей приходилось разучивать сложные музыкальные произведения дома, используя «тренажер».

Оля придумала его сама. Из нескольких, склеенных между собой, кусков плотного картона она соорудила гриф с ладами. Клеить колки и деку, равно как и другие составные части, смысла не имело, поэтому девочка «играла» на своей молчаливой «домре», тренируя пальцы и запоминая их положение.

Иногда учительница, знавшая о плачевном финансовом положении семьи, давала Оле инструмент домой: обычно это случалось перед каким-нибудь праздником или выступлением (Оля играла в оркестре струнных инструментов). И сегодня как раз был такой день.

Оля несла футляр с домрой так бережно, словно это был кулек с младенцем – она ни за что не могла потерять или повредить ее, ведь она принадлежала даже не учительнице, а Дворцу!

Оля снова вошла в тень. До ближайшего фонаря оставалось шагов пятнадцать, и девочка ускорилась, чтобы поскорее преодолеть это расстояние. Она уже почти вступила в освещенное пространство, как вдруг дорогу ей преградила чья-то тень. Оля попятилась, инстинктивно отводя руку с домрой за спину: что бы ни случилось, инструмент она не отдаст!

Лица человека, выступившего в кольцо света, она не видела, но его габариты оценила: мужик был здоровенный, как ее папаша.

– Тебе мама не говорила, что гулять так поздно одной опасно? – проговорил незнакомец скрипучим, как колесо телеги, голосом.

Оля быстро огляделась. Справа – темная арка, ведущая мимо черного входа в магазин «Пятерочка», вряд ли там безопасно. Слева – скверик. Обычно там гуляют с собаками, но сегодня, как назло, Оля никого среди деревьев не заметила. Оставался один путь – назад.

Девочка развернулась и… едва не уткнулась лицом в грудь другого мужчины.

Этот был пониже ростом, чем первый, и гораздо стройнее. Его руки слегка сжали ее плечи.

– Иди, куда шла, малыш, – сказал он. – Дядя тебя не обидит – у него не будет на это времени!

И стройный незнакомец подтолкнул ее вперед.

– Ты еще кто? – недовольно и одновременно удивленно вопросил крупный дядька. – Папаша ейный, что ли?

– Я ее брат, – усмехнулся второй. – Троюродный.

– А вот и врешь: нету у ней брата!

– Давай-давай, – едва слышно обратился к ней второй незнакомец.

Оля неуверенно шагнула вперед и оглянулась. Мужчина ободряюще кивнул и махнул рукой. И тут девочка припустила со всех ног, не оборачиваясь, не останавливаясь, чтобы перевести дух. Она понятия не имела, кто эти двое, но сообразила, что один не желал ей ничего хорошего, а второй… что ж, похоже, он в состоянии разобраться с громилой.

Только когда Оля захлопнула за собой дверь квартиры и повернула ключ в замке, она почувствовала себя в безопасности.