Эль-Дорадо

— Э, нет, ваше превосходительство, я менее вас образован, вот и все, — и, проговорив это с удивительным добродушием, продолжал: — Теперь, когда я ответил на ваш вопрос, возвратимся, если вашему превосходительству угодно, к нашему делу.

— Я лучшего и не желаю, капитао. Вы, кажется, сказали, что хотите оставить лагерь?

— Да, ваше превосходительство, чтоб идти на разведки.

— Отлично; когда намерены вы отправиться?

— Сейчас же, ваше превосходительство.

— Как, так рано?

— Нам не нужно терять ни одной минуты, чтобы все разузнать; мы имеем дело, не позабудьте, ваше превосходительство, со свободными индейцами, самыми хитрыми и самыми храбрыми в этой стране. К тому же вы скоро сами убедитесь, наши противники чрезвычайно сильны.

— Я начинаю верить этому.

— Скоро вы совершенно убедитесь.

— Что я должен делать во время вашего отсутствия?

— Ничего, ваше превосходительство.

— Однако, мне кажется…

— Повторяю вам, ничего; не выходите, велите хорошенько караулить лагерь и наблюдайте сами, чтобы часовые не засыпали на своих постах.

— На этот счет будьте спокойны.

— Я позабыл очень важную вещь, ваше сиятельство: если, чего не предполагаю, на вас нападут индейцы во время моего отсутствия и окружат, велите привязать к самой верхней ветке сторожевого дерева красную faja; я ее увижу, где бы ни находился, и, поняв, что это значит, приму предосторожности к своему возвращению в лагерь.

— Будет сделано. Не имеете ли вы еще чего-нибудь сказать?

— Ничего, ваше превосходительство; мне остается только проститься с вами. Не позабудьте, что не должны выходить до моего прихода, иначе вы погибли бы.

— Я не двинусь ни на шаг; решено, вы найдете меня, я думаю, в таком же положении, в каком оставите.

— Надеюсь, ваше сиятельство; до свидания.

— До свидания и желаю успеха!

— Постараюсь.

Капитао вышел из лагеря пешком.

Солдаты конквисты редко употребляют лошадь; они ездят только в таком случае верхом, когда нужно сделать большой переход. Бразильские леса так густы и до того перепутаны лианами и ползучими растениями, что буквально невозможно проходить через них иначе, как с топором в руке; поэтому лошадь не только бесполезна, но некоторым образом обременяет ездока, который на ней беспрестанно встречает новые затруднения. А потому эти солдаты отличные пешеходы. Ноги их неутомимы, как будто железные; ничто их не останавливает и не удерживает: они ходят так скоро и в такой степени неутомимо, что едва ли наша правильно обученная пехота, пользующаяся хорошею репутацией в этом отношении, может тягаться с ними.

Пространство, которое проходят в несколько часов эти индейцы, удивительно и превосходит все, что только было достигнуто в этом искусстве. Тридцать и даже сорок лье в день для них не составляют томительного перехода; они продолжают идти бодро под грузом оружия и прочих доспехов, следуют за лошадью, пущенной крупною рысью, и, несмотря на это, ничто не ускользает от них во время быстрой ходьбы; они замечают малейший знак, видят самый слабый отпечаток следа, нечаянно оставленный на земле, и тщательно замечают его особенности и размеры; нет шума в пустыне, которого они не услышали бы и не отгадали бы, откуда он происходит: хруст ветки в лесу, скорый полет птицы, поспешное бегство зверя, покидающего при их приближении свое логовище… они слышат и понимают все и находятся постоянно настороже, готовые сразиться с каким бы то ни было неприятелем, который часто мгновенно появляется перед ними, но был уже предугадан их безошибочною наблюдательностью.

Капитао Диего, как, без сомнения, догадывается читатель, пользовался между своими товарищами, хорошими знатоками в подобном деле, известностью за свою необыкновенную проницательность; он во многих обстоятельствах выказывал удивительную хитрость и ловкость, но никогда еще не находился в таком затруднительном положении, как в описанный нами момент. Он был непримиримым врагом непокоренных индейцев и причинял им непоправимые потери, взамен чего они к нему питали крайнюю ненависть, смешанную с суеверным страхом. Диего так часто и так счастливо избегал расставленные ему западни, так часто избегал почти неминуемой смерти, что индейцы начали наконец смотреть на него, как на человека, которому покровительствует какая-то неведомая сила и который обладает сверхъестественной силою, помогающей ему выходить здравым и невредимым из самых страшных опасностей и преодолевать огромные затруднения.

Капитао знал очень хорошо, какого мнения были о нем индейцы; он знал, что, если попадется когда-нибудь в их руки, то не должен был ожидать не только пощады, но даже неминуемо подвергся бы самым ужасным пыткам. Однако эта уверенность не имела никакого влияния на его рассудок; его смелость не уменьшилась, и, не принимая никаких предосторожностей во время своих различных походов, он с невыразимым удовольствием смеялся над своими противниками, боролся в хитрости с ними и угадывал все их расчеты.

Предприятие, в которое он теперь пустился, было самое отважное и самое трудное изо всех доныне исполненных им.