Эль и Карамель (СИ)

Многие из очевидцев давно померли, часть сошла с ума, часть добровольно согласилась стереть из памяти те события, но никакой гипноз, никакая магия не сумели избавить от образа зомби, бывшего некогда почти что героем.

Так или иначе, время шло, история забывалась. Сплетни множились, но обрастали чёрным юмором и всё больше напоминали страшилки для студентов. Особенно ими пугали учащихся магических наук, убеждая тех в неоспоримости одного-единственного факта — зомби несут апокалипсис, а значит им следует как можно лучше учиться, чтобы не допустить конца света.

Но и преподаватели, и студенты знали — это всё сказки. Бояться по сути нечего.

Эль и сам неоднократно слышал о зомби, вот только даже предположить не мог, что когда-нибудь в его руки попадёт кусок дерева, принадлежавший Ачха.

А уж в ту часть, где говорилось, будто зомби был наделён магией, не верил категорически. Зомби, имеющий традиционный рацион сам по себе не обыкновенный зомби? Нет. В такое не верил никто. И Эль бы не верил до сих, не окажись у него доказательство.

Ну а дальше… Дальше Элю всё-таки пришлось применить магию. Оба были крайне раздражены вынужденными манипуляциями, но так или иначе, а после применённого усталого волшебства обрубок словно ожил, засветился и начал проецировать на стол кадры кинофильма, главную роль в котором играл не один Ачха, а целая толпа мертвецов. В конце фильма появилось название местности, где хранились древние рукописи, те самые, что могли сделать из любого человека зомби одним прикосновением.

— И кусать не надо? — уточнила Ася, хмуря лоб. — Странно всё это.

Эль погрузился в серьёзные размышления.

— Может, я не вовремя, — подала голос Мада, — но Лёша ответил.

Все бросились к экрану, едва не выбив несчастный аппарат из рук остолбеневшей женщины.

— Негодяй признался? — вопрошала Ася.

— Он раскрыл карты? — спрашивала Кристина.

— Вряд ли он так глуп, — заметил Василий, и вторя ему: «точно не глуп», Эль взял телефон в руки.

— Спокойствие. Колдун ничего не сообщил, — одной фразой снял он вопросы окружающих.

— Хитрец, — сощурила глаза Ася. — Но ничего мы его выведем на чистую воду.

— Да, — согласился Эль, — но не мы. Его замысел раскроет Мада.

— Я? — удивлённо воззрилась та на говорящего. — Так я… сделала, что нужно. Написала. А доказывать вам, что Лёшенька убийца, — опустила глаза, — не буду. Не верю в это.

Кристина заохала, Эль скрипнул зубами, хомяк качал головой. И только Ася приобняла Маду за талию и доверительно произнесла:

— Любовь бывает зла, уж я-то знаю, — взгляд попал точно в недовольное лицо бывшего.

— На меня намекаешь, — ухмыльнулся Эль. Он не спрашивал, утверждал то, что и так ему было давно известно.

— Ты не пуп Земли! — взбеленилась Ася. — Можно подумать только ты у меня и был. Да я знаешь с какими парнями встречалась? — А Маде на ухо прошептала. — Вообще-то я о нём, только цыц. Зыркнула в сторону бывшего. — Тебе и не снились!

— К счастью, мне снятся девушки, — хмыкнул Эль. — Вот ты мне скажи, Карамелина, что ж ты с такими классными парнями рассталась? Любовь завяла? Или не хватило ума удержать?

— Что-о-о?! Да ты… Да как…

Эль, глядя на бурно меняющиеся эмоции в глазах Аси, легко представил ту в образе дракона. Этакая передушенная дракониха в огромных бигуди, разномастных заколках, с леденцом в зубах.

Губы против воли растянулись в улыбке. Дракониха Ася почему-то была в жутких панталонах с крупным алым горохом. Лифчик соответствовал.

— Ты чего смеёшься? — злилась Ася. — Стыд потерял, совесть и границы дозволенного? Намекаешь на то, что я глупая и смеешь высмеивать этот бред, придуманный тобой из-за отсутствия собственных мозгов?

Улыбка спала.

— Карамелина, ты первая начинаешь. А у нас тут между прочим дело.

— Вспомнил! Да я рада, что с тобой рассталась, ясно? Тебя выносить невозможно! Ты мне всю жизнь испоганил, нервы погубил. Да я… я тебя ненавижу!

Присутствующие переглянулись.

Эль смело произнёс:

— Обоюдно, Карамелина.

— Невозмозно… — вздохнул хомяк.

— Предлагаю лечь спать, — повернулась Мада к сестре, — похоже, это надолго.

— А как же расследование? Как же колдун? — удивилась младшая.

— Утро вечера мудренее, — напомнила та и первой направилась к двери.

Никто не заметил, а Мада между тем проявляла чудеса ловкости и высокую виртуозность в набирании сообщения. Буквы летели резвыми пташками следующей фразой: «Я знаю, что ты меня любишь. Я тебе верю».

И если бы кто-нибудь спросил, хоть та же Кристина, почему старшая сестра так запала на Алексея, женщина бы призналась: дело не только в колдовском профиле колдуна, но и в гораздо более серьёзном. Лёша очень напоминал ей первую любовь — несчастную, но бережно хранимую сердцем. Мада даже допускала мысль, что это он — погибший любимый одногруппник, воскресший в новом теле. Допускала и… боялась поверить. Можно ли то самое счастье испытать вновь?

С этими мыслями она и застыла у двери. И, как оказалось, очень некстати.