Эль и Карамель (СИ)

Скандал между бывшими набрал новую скорость, и в ход полетело сразу два стула. Один был запущен Асей. Другой Элем. Она выражала бурю эмоций первым предметом, попавшимся под руку. Он защищался. Да и бросать вообще-то не собирался — поднял стул, а тот возьми да начни собственную войну с ничего не подразумевающим интерьером.

— Берегись! Магия! — только и успел выкрикнуть Эль.

Поздно. Фотография слетела со стены и помчалась прямо на Маду. Деревянная рамка скользнула у самого лица. Перепуганная женщина отскочила в сторону. Крайне неловко. Наступив на Василия, ползущего к заветной баночке. Хомяк, пища и восклицая: «Умираю!», завалился на бок.

— Это всё из-за тебя! — напустился Эль на Асю.

— Серьёзно?! — побагровела Ася.

— Да вы оба хуже атомной бомбы! — Кристина, злобно бросая взгляд то на одного, то на другого, обнимала сестру.

— Умираю-ю-ю! — заныл Василий, демонстративно корча мордочку, и, подумав секунду, закатил глаза.

Пушистая тушка распласталась на полу.

Стоявшая рядом Кристина наклонилась к зверьку, и тот для пущей убедительности задержал дыхание.

Не дышать было сложно, но Василий продолжал старательно изображать мертвеца. Хотя желание пописать ох как мешало.

Кристина коснулась пальцем хомячьей шеи. Пригляделась.

— Вась, хочешь целую банку варенья?

— А дашь? — приоткрыв один глаз, спросил Василий, напрочь забыв о будущем оскаре.

— Обманщики остаются без сладкого, — Кристина поднялась с колен.

Хомяк всполошился:

— Эй! Я зе для общего блага! Чтобы они перестали ссориться! — ткнул своей лапкой в сторону бывших. И смотри, сработало!

Сёстры одновременно обернулись на Асю с Элем.

Парочка действительно молчала.

— Я зив, — отряхиваясь по человеческой привычке, произнёс Василий. — Но ведь могло быть и по-другому. Хомяки, существа маленькие, задавить плёвое дело. Хорошо, что всё обошлось, но ведь с этими непонятными скандалами однажды дойдёт и до убийства по неосторожности. Или на эмоциях. Вон как Ася швыряется мебелью. А Эль? Что у него с магией? Почему он не мозет ею управлять?

— Хомяк прав, — признала Мада. — Эти ваши «люблю-не люблю» добром не кончатся.

— Какое люблю?! — возмутились в один голос.

Три раздражённых вдоха красноречивее любых слов выразили своё отношение к происходящему.

— Магия реагирует на бурные эмоции, — продолжила Мада. — Ты будто не знаешь, какая она чувствительная.

— Об этом я не подумал.

— Ты не подумал, а я могла пострадать.

— И я тозе.

— Пока обходимся без травм, но что дальше? — это уже поддержала сестру младшая.

Я о том зе, — поучительным тоном добавил Василий. — Я думаю, вам следует раз и навсегда выяснить отношения. — Взглянул на Кристину, и ему почудилось, что та на него смотрит как-то иначе. Добавил: — Лично я хотел бы умереть героем, а не от тапки, прилетевшей во время стычки между влюблёнными.

— Мы не влю…

Мада громко кашлянула, перебивая:

— Знаем-знаем. Вы друг друга ненавидите. Разберитесь в степени вашей ненависти, а потом уже поговорим.

— Но нам надо искать убийцу! — напомнил Эль.

— Нам надо выжить до встречи с ним, — сказала Мада.

— Искать надо, — согласилась Кристина. — Но вы со своим поведением достали. Честно. Мы могли бы уже что-то предпринять, а так вынуждены только и делать, что выслушивать ваши ругательства. Поговорите. Когда будете готовы, звоните. Ась, у тебя остался мой номер? Я его не меняла.

Карамелина хмуро кивнула.

— Тогда ждём с Мадой звонка. Васю заберём с собой.

— А зестяную баночку дадите?

— Дадим.

— Мне бы поскорее.

— Сходи у нас.

— Спасибо, Эль, — хомяк бросился в нужном направлении.

— Следи за ним, — велел Эль Кристине.

— Я всё слышу! Ты мне что зе, не доверяешь?

— Доверяй, но проверяй, Василий.

Хомяк вернулся погрустневшим.

Все трое вышли за дверь. На пороге Мада обернулась:

— Цените то, что имеете.

Бывшие остались одни.

В тишине и обоюдной сердитости провели какое-то время. Ася активно избегала не только общения с Элем, но и столкновения взглядами, сидела на кухне и делала вид, будто очень увлечена разгадыванием кроссвордов, хотя последние ненавидела, пожалуй, не меньше бывшего парня.

Эль постоял в проходе, демонстративно покашлял, так же демонстративно погремел посудой, наливая в чашку из пустого чайника, однако реакции никакой не добился. Нервы сдали.

— Ася, да будь ты человеком! Давай всё выясним и, наконец, отпустим обиды! Хватит быть букой.

Женские глаза пронзили сердце, душу и футболку. Эль буквально почувствовал себя голым незащищённым.

Неправильным.

Приготовился к битве.

— Это я должна быть человеком?! — заползло в его уши тихое шипение. — Это я бука? Спасибо, что не бяка!

В памяти всплыло детсадовское «бяка-кака» от противного мальчишки с вечно сопливым носом.

— А ты хоть раз поинтересовался, как я? Что пережила после смерти бабушки? Что пережила после того, как ты меня бросил?

— Я тебя не бросал, мы разошлись по обоюдному желанию. И уж кому-кому, а не тебе меня винить, — атаковал Эль, садясь, напротив.

— И у тебя хватает наглости такое говорить? — швырнула ручку, скрестила руки на груди. — Да я сделала вид, будто хочу расстаться, потому что не желала показывать, как мне больно, придурок!