Эль и Карамель (СИ)

— Да, конечно.

Пока одна из сестёр заваривала мяту, другая подошла к магическому портрету и долго всматривалась в полюбившиеся черты. Сердце не верило в обман. Не принимало предательства. Голос разума спал, убаюканный памятью о первой любви.

***

«Пони» спешил к «Пончику» с радостной вестью. Хомяк Василий втёрся в доверие — всё шло как по маслу. А Лёше удалось выследить вторую ведьму. Значит, осталось всего одна из пятого поколения, и всё начнётся. Погружённый в сладостные мечтания о конце света и собственной роли в этом событии, он буквально летел в дом брата. Полный надежд и довольный своими поисками, забыл про обиду. Знал, когда всё произойдёт, они разделят славу на двоих.

Окрылённый успехом, взбежал на крыльцо, достал ключ и тут услышал пиликанье телефона. Взглянул на экран, почти не сомневаясь: влюблённая дурочка жаждет встречи. И это действительно писала Мада, только её сообщение вызывало тревогу.

Перечитав дважды, Лёша начал потеть. Модельерша никогда не присылала смайлы. Что же это значит? Неужели?..

Додумать страшную мысль не успел: дверь открылась, и на пороге возник «Пончик».

— Братец, ты мокрый, как дохлая рыбёшка только что выброшенная на берег.

— И я тебе рад.

— Что-то случилось?

— И да, и нет.

— Заходи. Хватит телиться у двери. Или ключи потерял?

— Ничего я не терял! Что-то ты со мной как с маленьким?

— Так ты же младший. Ладно. Не обижайся. Давай в дом. У меня такая новость — закачаешься!

Дверь за Лёшей закрылась.

— В богато обставленном доме толстяка бизнесмена яблоку негде было упасть от всяких разных магических штучек. С детства болевший неизведанным и таинственным, Пончик или Пончиков Андрей Вениаминович, коллекционировал всё, что так или иначе хотя бы имело намёк на волшебство. В огромном скоплении склянок на кухне, как у хорошего опытного повара, можно было найти ингредиенты почти для любого ведьмовского зелья, начиная от способствующего росту волос, заканчивая любовным. Сам бизнесмен никогда не применял их, но с удовольствием хранил, испытывая ни с чем неизмеримую радость.

Пончиков не сомневался: каждый его шаг, каждая приобретённая фиговина магического свойства, немного, но приближает к главной цели. А цель у него была грандиозная — начать апокалипсис. Для осуществления мечты он не брезговал ничем и никем. Поэтому помимо волшебных баночек, статуэток, мешочков, коробочек и великого множества артефактов, вроде китайской копии ЭТО, повсюду валялись дохлые мышки, раздавленные червячки. Хомячки.

В подвале в закрытых мензурках хранилась человеческая кровь.

Из-за людей и хомячков особенно переживал «Пони». Он много раз убеждал брата в полезности зверьков, приводя в пример собственных шпионов, но тот был непреклонен. Не любил он людей, хомяков и всё тут.

Он вообще мало, кого любил.

С трудом перешагнув через волшебное зеркало, змеёй ползущее под ногами, и, протиснувшись через дебри магических растений, «Пони» уселся за стол.

Только там, за круглым широким и отполированным до слепящего блеска столом, Пончиков разрешал вести беседу.

Лёша сидел, молча, не решаясь заговорить первым. Видел, в каком нетерпении и сладостном томлении находится брат.

Пончиков же выдержал длительную паузу, затянувшуюся по всем театральным меркам и провозгласил:

— Зомби быть! Они не могут не быть! Вернее, они будут! Не зря я, Лёшка, столько лет угрохал на поиски. Не зря мечтал, грезил о власти. Грядёт новая эра. Моя эра, Лёшка.

Брат кашлянул.

— Наша! — поправился Пончиков. — С раннего детства я убивал тех, кто знал хоть что-то об Ачха. И вот момент истины настал: они мертвы, а я жив. В моих руках сделать всех рабами.

Лёша смотрел с удивлением.

— Не рабами, конечно. Глупость сморозил. Моими помощниками. Нашими. Люди будут помогать мне, нам, творить добро. Мы свергнем власть, мы завоюем космос, мы… Впрочем, планов много. Пускай, некоторые останутся тайной. — Улыбнулся бизнесмен. — И всё, Лёшка, почему? Потому что я продолжал надеяться, верить. Не опускал рук, не чурался чужой крови. Оставался верен своей мечте. Апокалипсис грядёт. Я знаю, как превратить людей в зомби. Знаю, что надо сделать! — замолчал, пытаясь отдышаться. Грузного бизнесмена редко хватало на столь продолжительные речи. Обычно он обходился парой грозных ругательств или воодушевлённых слов.

— О твоей находке писали в журнале, — тихо заметил Лёша.

— Не… читал. Я был… так занят, что мне… не было дела… до всякой чепухи.

— Люди могли обеспокоиться, — нервно предположил «Пони». — Я думал, что ты прикрыл «Сплетни».

— Так это… они? Принеси мне сока. В холодильнике на верхней полочке апельсиновый.

— Ты совсем не обеспокоен?

— Сока, брат, сока.

— Да подожди ты с соком! Журнал популярный, а ты пустил статью на самотёк?

— Если ты не принесёшь сока, я тебя убью.

Лёша побледнел.

— Шучу, Лёшка. Я передумал: не апельсиновый, а томатный.

От широкой улыбки старшего брата ёкнуло сердце.