Эль Пунто

Иван Александрович смотрел не столько на меня, сколько на Наталью Борисовну, у которой усталости в глазах сразу прибавилось. Однако он это проигнорировал или же вовсе не заметил. Кивнул и вышел, оставив меня наедине с кадровиком. Я потупила взор и старалась смотреть в сторону.

– Обещал, – вздохнула Наталья Борисовна. – Нараздают обещаний, а другим выкручивайся. Садись и пиши. В шапке – «генеральному директору, от такой-то». Дальше посередине – «заявление». После этого с красной строки и большой буквы – «прошу разрешить мне отсутствовать на рабочем месте со стольки-то до стольки-то такого-то числа по семейным обстоятельствам в счёт ранее отработанного времени». А внизу – «число и подпись».

– Но у меня не семейные обстоятельства. Да и ранее отработанного времени пока нет, кроме того, которое и так рабочее.

Я подняла глаза, и усталый взгляд кадровика придавил своей тяжестью. Всё-таки было что-то в Наталье Борисовне от Медузы горгоны. Или от очковой кобры. Если уж не заставляла каменеть, то волю подавляла на раз. Я не успела заметить, как руки послушно начали выводить именно то, что она говорила.

– Умные все, – бормотала женщина тем временем тихо и монотонно. – Всё и всегда знают лучше всех. Нет бы помолчать и просто сделать так, как я прошу. Вам шашечки или ехать? Я ведь не сама придумала. Был уже один. Ничего не сказал, на словах отпросился, а сам под поезд кинулся. К нам приезжают и спрашивают его, а мы говорим – на работе. А они – так как же на работе, если в морге?

Наталья Борисовна вздохнула и несколько секунд молчала, прежде чем продолжила:

– Сколько потом всякого было. Проверки одна за другой. Суды разные. И хорошо ещё, что он в записке сказал: прошу прощения у начальника, что обманул. Если бы не это, то где бы мы все сейчас были.

– Я не буду никуда кидаться, – сказала я, поставив подпись. – Обещаю.

– Тебе и нельзя. – Медуза слегка оттаяла и вдруг стала похожа на Фрекен Бок. Даже плюшками с корицей в воздухе повеяло. – Какой кидаться, если у тебя испытательный срок только-только закончился и стажа толком нет?

В ответ я лишь развела руками, но конструкцию оценила. Правда, так и не поняла – это серьёзно или «кадровики так шутят»?

Как-нибудь разберусь на досуге.

Функциональность

Изначально я увлеклась фотографией из-за красоты момента. Белый голубь, опустившийся на крест небольшой часовни. Радуга, зависшая над заводом. Любой образ, который сиюминутно казался значимым настолько, что его необходимо сохранить для мира.

Порой это получалось, и тогда у меня появлялась фотография, которая вызывала эмоции. Иногда выходило, что образ сохранялся, но эмоции отсутствовали – всего лишь «видна рука профессионала», «хорошо подобран кадр» или просто «красиво».

Когда началась работа, я поняла: там, где красота момента не требуется, хватает и профессионализма. Расположить в нужном порядке, не завалить горизонт и воспользоваться парой нехитрых трюков, которые первым делом изучает каждый фотограф. К примеру, снимать чуть снизу, чтобы получить эффект доминанта. Подобрать позу, где движения застыли на середине, и пусть домысливают продолжение. Использовать полутона, намёки, а самое главное – искренние чувства. Не так важно – улыбка это, ярость или грусть. Лишь бы оказалось настоящим.

Фотография всегда чувствует фальшь. И если плёнка скрывала её размытостью, то современные камеры впиваются всей силой матрицы и переносят на пиксельную подложку любой обман, преувеличивая и преумножая его. Потому-то, кстати, все центральные премии за лучшую фотографию получают люди, работающие в жанре репортажной съёмки. На их снимках настоящая жизнь, а не позирование.

Сейчас на моей работе не требовались жизнь и красота момента. Одни лишь функциональные маски.

Склеить дом-мечту из разрозненных фрагментов и подобрать такой кадр, чтобы эту мечту захотели купить.

Сфотографировать человека на пропуск, так чтобы он был похож на свою обыденную маску, с которой и будут потом сверяться.

Нащёлкать с десяток кадров с названиями «Новосёлы заезжают в дом», «Супермаркет уже ждёт», «Детский сад готов принять пополнение», «Открылся новый офис продаж» и так далее.

Как оказалось, я настолько к этому прикипела, что начала даже получать удовольствие.

* * *

Молодые держатся за руки. Её голова чуть склонилась к его плечу – отличная фотография для аватарки в соцсеть. Или для портрета над супружеским ложем.

Так что щёлк.

Мать жениха поправляет ему галстук, а он улыбается смущённо – эту фотографию будущая свекровь будет показывать всем подругам.

Щёлк.

Вот гости решили забраться на карусель, но один не добежал, и трое остальных стоят катаются без него – все будут потешаться над расстроенным лицом.

И снова щёлк.

Дальше, дальше и дальше. Без остановки и перерывов. Фотографу платят по часам, и нужно отработать всё до единой минуты. Или хотя бы создать ощущение, что работала на износ.

Щёлк. Щёлк. Щёлк.

Таким образом я отработала первую свадьбу – голова гудела, но кадры получились удачные, даже почти отсеивать не пришлось. Да и обработка потребовалась минимальная.