Элантрис

Я повелеваю, чтобы все дворянские титулы отныне оставались как они есть на момент прочтения и передавались из поколения в поколение, от отца к сыну, как принято в других странах. Пусть состояние больше не является показателем благородной крови; те, кто удержал титул до сих пор, проявили себя достойными его. К завещанию прилагается список законов о наследстве, составленных по примеру Теода. Последней волей приказываю этому документу вступить в силу арелонского закона».

Сейналан опустил свиток в мертвой тишине. В зале не было слышно ни звука, за исключением тихого дыхания соседей. Через несколько мгновений двор взорвался приглушенными взволнованными восклицаниями.

– Так вот что он задумывал с самого начала, – негромко произнес Ройэл. – Он знал, как неустойчива его система: он ее такой задумал. Пусть дворяне перегрызают друг другу глотки – выживут сильнейшие. Или самые беспринципные.

– Хорошая затея, хоть и бесчестная, – откликнулся Шуден. – Мы недооценили изобретательность Йадона.

Сейналан все еще стоял перед толпой и разглядывал двор понимающими глазами.

– Почему Йадон отдал завещание ему? – спросил Шуден.

– Потому что он беспристрастен, – ответила Сарин. – Даже Хратен не посмеет усомниться в слове патриарха – пока не посмеет. Если Сейналан говорит, что завещание было написано десять лет назад, то арелонцы поверят ему.

Шуден кивнул:

– Наши планы не меняются?

– Вовсе нет. – Ройэл бросил взгляд на Телри: после прочтения документа тот помрачнел еще больше. – Наоборот, новый порядок усилит мои притязания: союз с домом Йадона придаст им законность.

Поверх шепота толпы Сейналан заговорил снова: он расхваливал мудрость системы наследования.

– Меня беспокоит Телри, – призналась принцесса. – Его надежды на корону только что потерпели сокрушительный удар, не знаю, смирится ли он?

– Придется, – с улыбкой заверил Ройэл. – Теперь никто из знати не посмеет поддерживать его. Завещание короля подарило им давнюю мечту – стабильное положение в обществе. Они не рискнут возвести на трон человека некоролевских кровей. Не важно, имеет ли заявление Йадона законность: дворянство вцепится в него, как в завет из уст самого Доми.

Легионерам наконец позволили снова подойти к гробу и водрузить его на плечи. Поскольку традиций по погребению арелонских королей еще не существовало, Ройэл обратился к обычаям родственного Теода. Теоданцы любили церемонии с размахом и хоронили великих королей с горой подношений, не поместившихся бы в трюме хорошего корабля. Йадону подобные почести вряд ли подходили, и герцог их опустил. Также теоданские погребальные процессии затягивались надолго, и порой скорбящим проходилось ждать около часа, чтобы добраться до приготовленного места упокоения. Эту традицию Ройэл оставил, но с некоторым изменением.

У дворца ожидала череда экипажей. Сарин поездка в каретах казалась неуважением к покойному, но ее уговорил Шуден.

– Ройэл собирается сегодня заявить права на корону, – объяснил джиндосец. – Он не хочет обижать непривычную к лишениям арелонскую знать, заставив ее тащиться пешком через весь город.

«К тому же, – добавила про себя принцесса, – к чему волноваться о неуважении? Ведь речь идет о Йадоне».

Кареты достигли места погребения всего за пятнадцать минут. Поначалу оно показалось принцессе огромной ямой, но, присмотревшись, она поняла, что впадина возникла по естественным причинам и ее только немного углубили. Видимо, снова давала о себе знать бережливость старого герцога.

Без особой церемонии гроб опустили в яму, и рабочие принялись насыпать над ним холм.

Сарин поразило, что многие дворяне остались у могилы до окончания похорон. Недавно похолодало, с гор задувал ледяной ветер. Солнце затянули угрюмые тучи, и моросил мелкий дождь. Она ожидала, что, как только на гроб упадут первые комья земли, придворные разбегутся по каретам.

Но они остались и молча следили за взмахами лопат. Сарин, вся в черном, поплотнее закуталась в шаль: ей стало не по себе от их взглядов. Йадон был первым королем Арелона, и его короткое правление положило начало традициям монархии. Люди будут вспоминать его имя веками, а детям расскажут о короле, пришедшем к власти после гибели богов.

Стоило тогда недоумевать, почему Йадон обратился к мистериям? Он видел славу Элантриса до реода, пережил крушение эпохи, которую считали бессмертной; неудивительно, что король искал средства для усмирения хаоса, в который погрузилась страна богов. Наблюдая в промозглой тишине, как ком за комом падает на гроб, Сарин почувствовала, что понимает Йадона несколько лучше.

Только после того, как опустилась последняя лопата, а холм обровняли и сгладили со всех сторон, арелонская знать начала расходиться. Дворяне так тихо расселись по каретам, что принцесса не заметила, как осталась в одиночестве. Она стояла и смотрела, как клубится сырой туман над могилой короля. Йадона проводили; в Арелоне настал час новой власти.

Ее легонько тронули за плечо, и девушка подняла глаза на знакомое до последней морщины лицо Ройэла.

– Пора ехать, Сарин.

Принцесса кивнула и пошла за ним к карете.