Эланус

У Хельмрайхов никого не было дома. В то же время ему показалось, что Сильвия очень быстро собиралась. Наискосок от входной двери стояла тачка из сада, пара ботинок Мартина выпали из полки, и их никто не поставил на место, на кухонном столе все еще стояла неубранная после завтрака посуда.

Йона улыбнулся про себя. Предположительно, Сильвия пыталась до сих пор играть перед ним роль отличной домохозяйки и постепенно устала от этого. Как будто он когда-нибудь придавал этому значение…

Йона боролся с искушением броситься на кровать и притвориться мертвым. Это помогло бы ему на какое-то время, но тогда он стал бы ненавидеть себя еще больше.

Снаружи начал капать дождь. Это стало ответом на вопрос: не запустить ли Элануса на короткое время к… Линде?

Он «переворачивал» из стороны в сторону размышления в своей голове как тяжело пережевываемый кусок пищи. К своему собственному удивлению, он установил, что его больше почти не беспокоило то, что она делала. Или с кем она это делала. Он не хотел больше ни завоевывать ее, ни отомстить ей – драма вокруг Лихтенбергера осветила все иным светом. Если раньше у Йоны не хватало смелости, чтобы начать разговор с Линдой, то сейчас у него не было к этому никакого интереса. Он сел за свой ноутбук и открыл почтовую программу. Напечатал carl.schratter@hessuniversity.com в адресную строку и откинулся на спинку стула. Его первый импульс – поделиться тайной с ректором и рассказать ему хотя бы в легкой форме часть событий – оказалось не так легко реализовать на практике.

«Уважаемый господин Шраттер!

Мы уже общались с Вами в письменной форме, но, к сожалению, нам до сих пор не представилось возможности лично встретиться с Вами, хотя я много раз пытался это сделать».

Не звучало ли это как упрек? Нет, все по делу.

«Я хотел поговорить с Вами о своей программе обучения – я думаю, что я мог бы пропустить некоторые вводные занятия, экзамены по которым я мог бы сдать при первой возможности. Но это подождет, так как я могу себе представить, что у Вас сейчас есть более важные дела».

Это снова прозвучало как-то по-приятельски, если учесть то, что Йона и Шраттер еще ни разу не встречались. Ну и ладно.

«Как раз эти дела занимают в настоящий момент и меня тоже. Мысли о смерти доктора Лихтенбергера не отпускают меня. Не только потому, что она произошла при таких трагических обстоятельствах, но и потому, что я накануне видел кое-что, что, по моим представлениям, могло быть связано с поступком Лихтенбергера».

Без сомнения, он слишком далеко «высунулся из окна». По меньшей мере Шраттер будет возражать против его вмешательства, примет его за человека, который шпионит за другими, чтобы благодаря своим открытиям казаться более значимым, чем он есть на самом деле…

Хорошо, допустим, первая часть соответствовала истине. Но чтобы выйти на первый план, Йоне совсем не нужны были наблюдения Элануса. Он сделал это сам.

Он обдумал, как лучше сформулировать свои мысли, чтобы не выглядеть каким-нибудь вуайеристом.

«Я совершенно случайно наблюдал за очень тесным контактом доцента Лихтенбергера с одной из студенток за день до самоубийства. Вероятно, я бы давно забыл об этом, если бы не случилось это трагическое происшествие…»

Так глупо он никогда еще не изъяснялся, в этом Йона был уверен.