Эльбрус в огне

Посоветовали каждому заранее выбрать впереди себя подходящий для укрытия камень. Так и поступили наши подчиненные. Мы с лейтенантом тоже перенесли свой командный пункт вперед, к большому камню. Позади нас расположились двое бойцов для связи.

Пока минометчики перетаскивали свое имущество, облако стало редеть, в нем начали появляться просветы. По пути минометчики что-то замешкались, а в это время облако неожиданно сдвинулось в сторону, сразу открыв скалы перевала.

— Скорей, бегом в укрытие! — закричал я.

И сразу грянули выстрелы. Один из бойцов упал. Двое бросились к нему, но боец был уже мертв. Стрельба усилилась. Однако минометчики, укрывшись в камнях, открыли огонь по врагу. Мины ложились прямо на гребень, и фашисты приутихли.

Облака продолжали периодически накрывать нас, и в одну из таких передышек пришли связные от лейтенантов Сали и Хатенова. Дела у них шли неплохо. Заняв удобные позиции, бойцы наносили противнику ощутимый урон, а сами, к счастью, потерь почти не имели. Красноармеец Ощепко, забравшись выше седловины перевала (как он потом говорил в «орлиное гнездо»), уничтожил 14 фашистов. Теперь ни один вражеский солдат не рисковал высунуть нос из-за хребта.

Все новые и новые облака появлялись над перевалом. И мы благодаря им продвигались все выше. Фашисты стали прошивать нижнюю часть облаков пулеметными очередями. У нас появились новые потери. За день отряд значительно поубавился — кто был убит, кто ранен. Часть раненых мы отправили с сопровождающими в тыл. А вскоре вышли из строя минометчики и умолк миномет. В нашей группе осталось двадцать шесть человек. Мы почти вплотную приблизились к перевалу, но боеприпасы были на исходе, кончилось продовольствие Скоро начнут уплывать вниз и наши «союзники» — облака. Прикинув все это, решили спешно закрепляться на занятых позициях до подхода подкрепления. Особое внимание уделили укреплению позиций фланговых групп: именно у них обозначился основной успех.

А между тем гитлеровцы снова открыли интенсивную стрельбу, судя по всему, у них появились новые пулеметные точки. Все это наводило на мысль, что противник получил подкрепление, однако его контратаки казались пока маловероятными. После того как мы заняли хорошие позиции, я решил спуститься на наш командный пункт. Старшим оставил лейтенанта Хатенова. До моего возвращения активные действия отряда прекращались. Внизу я рассчитывал узнать о подкреплении для штурма перевала, организовать ночью эвакуацию раненых в тыл и доставку к нашим позициям боеприпасов и продовольствия.

Набежало очередное облако, теперь уже сверху. Я начал спускаться, используя приклад карабина как ледоруб при спуске по крутым склонам. «Вот если бы из приклада при необходимости можно было выдвигать штырек! Какая была бы удобная комбинация оружия со специальным горным снаряжением», — невольно подумалось мне.

До командного пункта добрался быстро: ведь я старался не отстать от облака. Встретил меня боец с ручным пулеметом. А облако, как по заказу, унеслось со склона, когда я присел отдохнуть под скалой.

Не успел выпить кружку воды, в воздухе прошипела мина и грохнул взрыв. Немцы стреляли с перевала. Значит, действительно им подбросили подкрепление. Положение усложнялось. Надо было маскировать и укреплять наш командный пункт, тем более что рядом скопились раненые.

На КП мне вручили донесение лейтенанта Голубева и сообщение командира кавалерийского полка майора Ракипова. Голубев писал, что беспрепятственно вышел на перевал и занял оборону, приспособив для этого оставленные врагом каменные блиндажи. Как я и предполагал, перевал оказался ложным и вел в ущелье Гвандры. Голубев, по сути дела, выполнил свою задачу. Я отозвал его вместе с группой в расположение КП, а на перевале предложил оставить лишь нескольких бойцов.

Полк находился уже в ущелье и расположился вблизи сванских хижин, у ведущей к нам тропы. Командир полка сообщил через связного, что в ущелье реки Клухор пока затишье и что основные действия развиваются у нас, на хребте Клыч. В связи с этим он выслал для усиления отряда еще один спешенный эскадрон. Связной знал, что эскадрон уже поднимается к горы и будет ночевать у шалаша под нами. От группы, направленной в лощину, где проходила тропа на перевал Клыч, никаких сведений до сих пор не поступало.

В это время на склоне ниже нас начали рваться мины. Били два батальонных миномета. Очевидно, фашисты пристрелялись к шалашу, не иначе как решали, что именно там находится наш командный пункт.

Я подготовил донесение в штаб дивизии, перечислил в нем потери, подробно описал обстановку, изложил наш план наступления на перевал.