Эльбрус в огне

Приближалось время начала наступления. Проводив больных, мы решили спуститься несколько ниже, в ущелье. Только выйдя из облаков и сориентировавшись в обстановке, мы могли определить характер дальнейших действий. Осторожно двинулись по покрытому снегом склону: опасность попасть на отвесные обрывы скал подстерегала буквально на каждом шагу. Иногда облака под нами редели. Тогда можно было заметить лес, темневший на дне ущелья. Но затем вновь наползали тучи, и нас опять окружала серая мгла. Однако шум потока из ущелья слышался все более отчетливо. Это говорило о том, что мы правильно держим путь вниз.

А время между тем подошло к шести утра. Ракету, возвещавшую о начале наступления, мы так и не увидели. На перевале было тихо. Примерно через полчаса до нас донеслись глухие выстрелы. Мы находились в тот момент уже несколько ниже перевала Нахар, в ущелье, занятом противником. Значит, это стреляли наши. С перевала им ответили, завязалась перестрелка. Мы решили попытаться создать панику в тылу гитлеровцев. Пустили в дело гранаты, бросив их вниз, в ущелье. Прогремели взрывы, а мы начали стрелять вниз и в сторону перевала из всего имевшегося оружия. В ущелье раздались одиночные выстрелы. На перевале застрекотали автоматы, но скоро все опять затихло: будто облака, плотно накрывшие горы, поглотили все звуки.

Обстановка была неясной. Спускаться в ущелье и идти на перевал было столь же рискованно, сколь и оставаться здесь еще на одну ночь — уже больше половины бойцов получили обморожения. Посовещавшись, решили вернуться в ущелье Гвандры и ждать там указаний штаба.

До намеченной цели добрались уже в темноте. Спустились в ущелье прямо к ручью, окруженному низкорослыми березами и сосенками. Погода и здесь была плохой: облака забили все ущелье, дул холодный ветер, но шел уже не снег, а дождь. И хотя мокрые сучья плохо горели в костре, мы были твердо уверены, что здесь не замерзнем. А вот есть было нечего, наши запасы иссякли.

На следующий день погода улучшилась, облака немного поднялись, открыв заваленные снегом склоны. На вершинах вздымались космами «снежные флаги». Там усилился ветер, крепчал мороз. Похолодало и в ущелье. Ожидая указаний из штаба, мы за день высушились и даже подкрепились: бойцы поймали на склоне неизвестно как оказавшуюся здесь хромую лошадь…

Связные пришли только ночью. Отряду предлагалось вернуться в распоряжение штаба дивизии. Позднее мы узнали о событиях на передовой в ущелье реки Клыч.

Рота 121-го горнострелкового полка, усиленная несколькими подразделениями из других частей, несмотря на плохую погоду, начала наступление на перевал Нахар несколько позже назначенного срока. Противник встретил наших не очень интенсивным огнем. Вскоре наступавшие услышали разрывы гранат и стрельбу за перевалом. Огонь с самого перевала ослаб, и рота, продолжая наступление, вскоре вышла на гребень, который приняла из-за плохой видимости за перевал, и обосновалась в оставленных егерями укрытиях и блиндажах. Позже выяснилось, что бойцы оказались не на перевале, а на правой, части его седловины. Фашисты, опасаясь окружения, отступили не за перевал, а на левую часть его гребня, идущего в сторону Клухорского перевала, и прочно укрепились там. Седловина перевала с тропой оказалась нейтральной зоной.

Это положение сохранялось довольно долго. Хотя перевал Нахар и не был занят советскими частями, условия для нашего наступления стали более благоприятными: подразделения, находившиеся на гребне у перевала Нахар, могли теперь прикрыть сверху продвижение главных сил полка через теснину к перезалу Клухор.

Пока мы двигались к штабу, погода продолжала улучшаться. Но мы понимали, что это явление временное. Приближалась зима, и это заставляло задумываться о новых трудностях, которые принесут с собой метели, морозы, лавины, глубокие снега. Скоро здесь и шага не сделаешь по склонам без лыж.