Эльдар Рязанов

Ильинский, однако же, далеко не сразу согласился на очередное предложение Рязанова. Наверняка в его душе оставило след фиаско с «Человеком ниоткуда», хотя интеллигентный актер не стал напоминать об этом режиссеру. В качестве главной причины отказа Ильинский вновь сослался на собственный возраст. Но если, не соглашаясь играть снежного человека, Игорь Владимирович напирал на то, что слишком стар для такой роли, то в данном случае высказался в том духе, что еще довольно молод для воплощения образа престарелого главнокомандующего. Это была весьма неловкая отговорка — в 1812 году Кутузову, несмотря на некоторую дряхлость, было только 66 лет; самому Ильинскому, несмотря на прекрасную форму, в 1962-м был уже 61 год. Невелика, прямо скажем, разница.

Приведя этот сомнительный довод против своего участия в «Балладе», Ильинский высказал Рязанову и более резонное соображение:

— К тому же роль маленькая. Эпизод фактически. А ведь я в кино почти всегда играл главные роли.

Тем не менее Рязанов не отступал. В настойчивости и умении уговаривать ему, кажется, не было равных среди советских кинорежиссеров. Под натиском красноречивого Рязанова Ильинский скрепя сердце дал свое согласие, но это было еще, так сказать, полпобеды. Студийное начальство вновь отнеслось к рязановскому кастинговому решению с превеликим скепсисом. Однако в данном случае режиссер твердо решил не сдаваться. Именно здесь впервые ярко проявилась та его стратегия, которую он, возможно, позаимствовал у положительных молодых героев собственной «Карнавальной ночи»: в одной из первых ее сцен, когда таланты из Дома культуры понимают, что за фрукт оказался Огурцов, Леночка Крылова заговорщически восклицает: «Будем во всем с ним соглашаться, говорить, что все это великолепно, замечательно, а все делать по-своему!» С Огурцовым это сработало — не раз срабатывало и с рязановскими начальниками.

В начале весны 1962 года съемки фильма проходили с максимальной поспешностью. Спешить приходилось не столько для того, чтобы уложиться к годовщине Бородинской битвы (до 7 сентября времени было еще достаточно), сколько затем, чтобы успеть отснять все сцены на зимней натуре, пока окончательно не растаял снег. Одной из таковых сцен был и проезд Кутузова перед войсками по заснеженной дороге.

Только поздней весной Рязанов поставил студию перед фактом, что в роли Кутузова он снимает Ильинского несмотря на все былые возражения вышестоящих товарищей. И «зимняя» съемка с Ильинским действительно оказалась для Рязанова козырной картой. Сурин и Пырьев, понятно, пожурили не в меру самостоятельного постановщика, но махнули рукой: ладно уж, роль небольшая — сойдет и Ильинский.

Однако вскоре Рязанову пришлось столкнуться с недовольством такого «начальника», против которого у него не было приема, — «первой леди» советской культуры Екатерины Фурцевой. Приехав как-то раз на «Мосфильм» и встретив там Рязанова, министр буквально накинулась на него:

— Вы хоть понимаете, что наделали?! Это же надо додуматься — снять комика Ильинского в роли великого Кутузова, гордости нашей родины! Его же все зрители будут встречать хохотом — и вы это прекрасно знаете! Неужели вы намеренно хотели уронить честь выдающегося полководца?! В общем, дело ясное — в таком виде мы картину не выпустим. Придется переснимать!

Таким образом, на хитрость в духе Леночки Крыловой Рязанов получил отпор в манере Огурцова: «Так, ну что ж, товарищи, коллектив большой, народ квалифицированный, работа проделана большая, у меня лично сомнений нет — это дело так не пойдет!»

Рязанов заикнулся было, что до годовщины Бородинской битвы остаются считаные дни, но получил в ответ:

— О том, чтобы выпускать картину к юбилею, речи уже вообще быть не может! Извольте переснять все сцены с Ильинским — и тогда уже будем думать о дате выхода.

— Екатерина Алексеевна, — предпринял последнюю попытку Рязанов, — сейчас переснимать невозможно. У нас там зимняя натура, в том числе в сценах с Ильинским…

— Ничего, — отмахнулась Фурцева — у вас в кино все можно. Найдете выход.

Фраза получилась двусмысленной, явно требуя логического продолжения: «У вас в кино все можно, кроме того, что нельзя. А что нельзя, решаем мы, а не вы».