Эльдорадо (СИ)

Но Кьяри не хотела больше отвлекаться и думать. Она утянула Нио на матрас и села на него, обхватив коленями его бедра. Прежде чем начать двигаться, она взяла лицо Нио в ладони. Как зачарованная, Кьяри следила за тем, как меняется его взгляд. Искренность и открытость ушли под натиском желания, когда Нио подкинул вверх бедра, в его глазах мелькнули злость и страх, а когда он кончил, пришла пустота.

- Расскажи мне о тех, кого ты убила?

Кьяри лежала на спине. Нио, приподнявшись на локтях, рассматривал её. Его бедро касалось бедра Кьяри.

- Первый раз ты оживила золото в храме, чтобы убить супругу императора, верно?

- Да.

- Я был там. Я видел оживших золотых зверей. А когда кондор взметнулся в небо, я поверил, что он ищет меня. Что сейчас он бросится на меня и разорвет в клочья. Там было столько крови.

- Почему ты хочешь говорить сейчас об этом?

Нио провел пальцами по лбу Кьяри.

- Я хочу знать о тебе все. Кого ты убила, чтобы оживить зверей в храме?

- Его звали Навак. Его часто мучили мигрени. Он верил, что суп из ящериц уменьшает боль. Я помогала ему ловить их. Мы были друзьями.

- Кто был потом?

- Харуан, хромой стражник, он приглядывал за тобой в тюрьме, после того как ты пытался перерезать себе вены.

- За это ты ненавидела его?

- Может быть, сначала. Потом Харуан помог мне выследить стражников Уаскара, поднять из колодца тело Алиямы. Когда мы увидели, что Уаскар с ней сделал, наши чувства были одинаковыми. Я и хромой стражник чувствовали то же самое. Понимаешь? Мы были одним целым и хотели возмездия. Возмездие было необходимо.

На улице стремительно темнело. Кьяри провела с Нио целый день. Необычно много и одновременно мучительно мало. Она поймала себя на мысли, что боится приближения ночи, боится выходить из хижины Нио, боится выпускать его из своих объятий, боится испытаний, что готовит им ночь.

- Нио, я тоже хотела бы знать о тебе все, - Кьяри просунула колено между его бедер. - Почему ты обедаешь с Де Ландо и обмениваешься с ним письмами?

Нио отвел взгляд и глубоко вздохнул.

- Он... он видит меня насквозь.

Кьяри хотела спросить, что это значит, когда в дверь постучали. Громко и настойчиво. Не сговариваясь, они с Нио вскочили на ноги и накинули на себя туники. На этом синхронность, единство и все, что их связывало, закончилось. Нио открыл дверь, впустил внутрь троих человек в железных латах и отступил в сторону. Сложив руки в замок, он опустил голову. Точно так же он опускал голову в Чачапояс, когда начинал самобичевание.

Кьяри почувствовала стыд, боль и ярость. С яростью она кинула в испанцев первым, что попалось под руку. Это был глиняный горшок, он звонко ударился о железный нагрудник и откатился к ногам Нио.

- Почему, Нио?

Высокий испанец шагнул к Кьяри и схватил её за плечо. Когда она попробовала выкрутиться, он ударил её в живот. Кьяри согнулась. Окружившие её солдаты заломили ей руки за спину и стянули запястья верёвкой.

Старший из стражников - он отдавал другим короткие приказы - вытащил Кьяри на улицу.

В сероватых сумерках вокруг собирались люди - серые одежды и лица на фоне серых стен, песка и неба. Последователи Нио. Кьяри казалось, что в толпе она увидела тех, кто помогал вчера выводить людей. Значит, все слова Нио о милосердии были ложью? Ему было наплевать на женщин и детей, каких он провожал к подземному ходу, он просто готовил ловушку для Кьяри? Как же сильно он должен её ненавидеть?

А может эта ловушка не только для неё? Предки! Испанцы устроят засаду у подземного хода. Перебьют людей, что придут по нему ночью. А потом, ход ведь можно использовать в две стороны. И террасу, на которую он выходит, почти никто не охраняет. Испанцы атакуют лагерь мятежников с тыла. Почти изнутри. Оттуда, откуда ни каньяри, ни чиа не ожидают нападения. Многие погибнут.

Но первым погибнет Атавалп. Кьяри подняла голову и оглянулась, ища взглядом отца. Его тоже схватили? Или ему удалось спрятаться? Может, он сейчас наблюдает за ней? От всей души Кьяри молилась о том, чтобы отец не старался спасти её. Такая глупая смерть не достойна воина. Он должен уйти, предупредить Кунти Молью, пока ещё не поздно. Пусть начнется бой, пусть с неба прольется раскалённое золото.

Грубо стискивая её предплечья, испанцы поволокли Кьяри к дворцу. Над "Говорящей площадью" кружили мухи. Пахло нечистотами и гниением.