Элегантность ёжика

Короче говоря, месье Одзу взбудоражил весь дом. Олимпия Сен-Нис сказала Коломбе (которая терпеть ее не может и называет «чокнутой курицей»), что у него есть два кота и что ей не терпится их увидеть. Жасента Розен следит за всем, что происходит на пятом этаже и аж дрожит, когда об этом заходит речь. Меня тоже интересует новый жилец, но в силу особых причин. И вот с чего все началось.

Однажды я поднималась в лифте вместе с месье Одзу, и вдруг кабина застряла. Мы проторчали целых десять минут между третьим и четвертым этажом, а все потому, что какой-то недотепа сначала собирался ехать вниз на лифте, а потом передумал и пошел по лестнице, но оставил дверь шахты приоткрытой. В таких случаях надо или ждать, пока кто-нибудь сообразит, в чем дело, или кричать и звать на помощь кого придется, стараясь при этом не терять достоинства, что не так-то просто. Мы кричать не стали. А воспользовались этим временем, чтобы поближе познакомиться. Любая из наших женщин продала бы душу, чтобы очутиться на моем месте. Конечно, мне, с моей японской жилкой, было приятно поговорить с настоящим японцем. Но главное, мне понравилось содержание нашего разговора. Сначала он сказал: «Твоя мама говорит, что ты учишь в школе японский. И далеко ты продвинулась?» Я отметила про себя, что мама не упустила случая похвастаться, и сказала по-японски: «Да, месье, я немножко знаю японский, но еще не очень хорошо». Он ответил тоже по-японски: «Если хочешь, я мог бы поучить тебя правильному произношению», – и тут же повторил это по-французски. Это было здорово! Ведь большинство сказало бы: «О, как ты хорошо разговариваешь, браво!» – хотя, уж наверное, произношение у меня кошмарное. Я сказала, что хочу, он поправил ударение в одном слове и продолжал по-японски: «Называй меня Какуро». – «Хорошо, Какуро-сан», – сказала я опять-таки по-японски, и мы оба засмеялись. А потом мы перешли на французский, и тут-то случилось самое странное. Ни с того ни с сего он вдруг говорит: «Что ты думаешь о нашей консьержке, мадам Мишель? Я бы очень хотел побольше узнать о ней». Другие стали бы ходить вокруг да около, а он так прямо и сказал. И еще прибавил: «По-моему, она совсем не то, чем кажется».

С некоторых пор у меня тоже появились такие подозрения. На первый взгляд консьержка как консьержка. Но если присмотреться… да хорошенько… то увидишь: что-то тут не так! Коломба терпеть ее не может и относит к отбросам человечества. Однако для Коломбы все, кто не укладывается в культурную норму, – отбросы человечества, а ее культурная норма – это принадлежность к правящей верхушке плюс блузки фирмы «Аньес Б.». Мадам Мишель… Как бы это сказать? В ней чувствуется ум. Хотя она явно старается скрыть его, делает все возможное, чтобы выглядеть заурядной консьержкой, притворяется тупицей. Но я-то не раз наблюдала за ней, когда она разговаривала с Жаном Артансом или с Нептуном за спиной у Дианы, видела, как она смотрит на здешних важных дам, когда они проходят мимо нее, не здороваясь. В ней есть элегантность ежика: снаружи сплошные колючки, не подступиться, но внутри… что-то подсказывает мне, что внутри ее отличает та же изысканная простота, какая присуща ежикам, зверькам апатичным – но только с виду, никого к себе не подпускающим и очень-очень славным.

Только не подумайте, что я такая уж особенно проницательная. Если бы не один случай, я бы видела в мадам Мишель то же, что видят другие: обыкновенную консьержку с дежурной кислой миной. Этот случай произошел совсем недавно, и до чего же странно, что месье Одзу задал мне такой вопрос как раз сейчас! Недели две тому назад Антуан Пальер нечаянно толкнул мадам Мишель, которая открывала дверь привратницкой, и она уронила свою кошелку. Антуан – сын Пальера-старшего, промышленного туза с седьмого этажа, который вечно учит папу, как надо управлять страной, а сам продает оружие опасным бандитам по всему миру. Сын – парень вроде безобидный, хотя бы просто потому, что недоумок, а впрочем, кто его знает: паскудство нередко передается по наследству. Так вот, значит, Антуан Пальер выбил кошелку из рук мадам Мишель, и из нее все вывалилось: несколько головок свеклы, пачки лапши быстрого приготовления, бульонные кубики, кусок хозяйственного мыла, а дальше всего, как я мельком увидела, отлетела книга. Я говорю «мельком», потому что мадам Мишель тут же кинулась все подбирать, глянув на Антуана не просто сердито (тому и в голову не приходило помочь ей), но и тревожно. Он-то ничего не заметил, зато мне хватило нескольких секунд, чтобы понять, какую книгу принесла в кошелке мадам Мишель, вернее, какого рода эта книга, потому что с тех пор, как Коломба поступила на философский, у нее весь стол завален точно такими же. Это книга издательства «Врен», которое специализируется исключительно на академических трудах по философии. Я не Антуан Пальер и не могла не задаться вопросом: что делает такой том в кошелке консьержки и на что он ей нужен?