Не пишется сегодня… и не надо…Но я подумал, Музе вопреки:Мы для стихов, как грешники для ада, –И вот уже четыре есть строки.А пятая – всем праведникам в мире…Шестая – о, взгляните же сюда…Седьмая – мы терзаемся на лире…Вот восемь строк для страшного суда.«Хорошо, что на свете есть мамы…»
Хорошо, что на свете есть мамы,Братья умные, нежные сестры —Даже самый дурной и упрямыйЛюбит близких любовью острой.Хорошо, что есть кроткие дети,Есть и девушки и подростки —Значит мы не напрасно на светеДоживаем до старости жесткой.Хорошо, что есть добрые жены,Есть приятели, или подруги –Каждый может, болезнью сраженный,Попросить о последней услуге.Только тем, кто страдает без друга,Очень плохо, но слову поверьте —Вам поможет простая услугаНелюбимой, но любящей смерти.«Закройте шкаф… О, бельевой сквозняк…»
Закройте шкаф… О, бельевой сквозняк…Как крепко дует ветер полотняный…Да, человек раздевшийся — бедняк,И кровь сочится из рубашки рваной.Мне кажется, что эти рукаваПросили руку у веселых прачек,Что эта грудь, раскрытая едва,Сердечко накрахмаленное прячет.Да, человек так некрасив в бельеИ так прекрасен в платье неубогом.Лишь ангелы в пресветлом ательеСтыдливые позируют пред Богом.Но у рубашек нет своих голов,Кто их отсек, – тяжелые секиры…Разделся я, и вымыться готов,Но — Иорданом потекла квартира…О, я иду сквозь комнатный туманПри шумном плеске кранных ликованийИ ждет меня Креститель ИоаннКрестить в горячей белоснежной ванне.О, в пенной седине пречистый муж, –Я пред тобой, застенчивый и голый,И брызжет ореолом мелкий душ,И надо мной летает белый голубь…«Стоять у изголовья всех здоровых…»
Стоять у изголовья всех здоровыхИ неголодным отдавать еду,Искать приют всем, кто имеют кровы,И незовущим отвечать – иду.Любить того, кого уже не любишь,И руки незнакомым пожимать,Не пить воды, которую пригубишь,И с взрослыми беседовать, как мать…«Одни и те же каменного улья…»