Элегия забытых богов

– Утащила моего сына в лес порезвиться?! – гаркнул граф. – Нужно велеть управляющему приставить к нему самых смазливых горничных. Мальчик вырос, – это он уже сказал старшему сыну. – А то нашёл, на что бросаться.

– Я?.. Да как вы смеете! – Олетта понимала, что поднимает голос на хозяина замка и близлежащих земель. Но называть её гулящей девкой не смел даже он.

– А зачем ещё вас в лес понесло? – вроде бы даже и ласково спросил его светлость. Отчего же по спине побежал холодный пот?

Сказать, что убегала? Начнут пытать дальше, вызнают и про кинжал. У графа такой взгляд, что трудно удержаться от того, чтобы не выложить всю подноготную. Это что же получается, про кинжал-то тэйн Феррес отцу и не сказал? Или не приходил в сознание? За попытку украсть хозяйскую вещь точно убьют. Или, самое малое, правую руку отрубят. Или ногу? Ведь подхватила-то она тот демонов кинжал ногой. А ну как, и то, и другое? И руку, и ногу было жалко. Жить калекой не хотелось. Да и не выживают в этом мире калеки.

Ответы тэйну графу и не требовались. Он уже сам составил картину произошедшего. Не совсем верную, да не Олетты в том вина, она его поправлять не будет. Только бы выпустили отсюда живой и с руками-ногами на своих местах. Бежать придётся, пока младший сынок не очнулся да не рассказал всё, тогда точно конец ей.

– Молчишь. Впрочем, нам не нужны твои слова, – вновь заговорил тэйн Доррей. – По закону виновному в ранении господина или члена его семьи положено нанести те же увечья…

Вот теперь стало по-настоящему страшно. Олетта и сама не заметила, как из её груди вырвался тоненький вой. Под тяжёлым пронизывающим взглядом сразу замолчала. Как же так, это господскому сыну лучших лекарей-магов призвали, а кто ж о никому не нужной девчонке с переломанной ногой да рёбрами позаботится? Лучше уж сразу бы убили. И это ещё про кинжал не знают…

– В другое время так бы и сделали, – нисколько не впечатлившись её испугом, заговорил хозяин замка, – но Феррес умудрился переломать кости накануне важного для него события. Важного не только для него, но и для двенадцати других достойных ребят и членов их семей. Сегодня ночью тринадцать детей должны отправиться в Долину мёртвых предков. Именно тринадцать! Да что я тебе объясняю, – он презрительно скривился, словно рассыпал своё красноречие не перед живой девочкой, человеком, между прочим, а перед букашкой какой или червяком. – В общем, вместо моего сына сегодня в Долину отправишься ты.

Жрец, до этого молчаливой статуей замерший в углу, благостно закивал.

– Как же я пойду туда? – растерялась Олетта. – У меня же и предков там нет никого.

Его светлость как будто и не услышал. Он сделал знак жрецу, тот подошёл к девочке и елейным голосом заявил:

– Идём со мной, дитя. Тебя нужно подготовить к предстоящей ночи.

Бр-рр, какие слова-то гадкие. Подготовить к ночи. Если бы Олетта только что сама не услышала, куда её собираются отправить сегодняшней ночью, то подумала бы совсем о другом. Только вот неизвестно ещё, что было бы хуже. Зайти в Долину предков, точно зная, что твоих там точно нет, это же верная смерть. Некому будет выводить её оттуда.

Закон двенадцати был един для всех, не только для тёмного Даркина. Открывались в ночи смены сезонов врата Долины предков, чтобы смогли соискатели не только войти туда, но и выйти обратно живыми, обретя там духа-покровителя. Но была у того закона одна существенная оговорка: зайти туда могло сколько угодно детей, но выйти – только двенадцать. Прочие оставались там навсегда. Потому посылать больше тринадцати смысла не было. Как правило, оставался там самый слабый. Или же тот, кто пытался выбрать покровителя не по силам своим. Сложное это дело, найти достойного духа и уговорить его оказать покровительство. Впрочем, Летта никогда раньше этим голову не забивала, зачем ей господская блажь?

Сейчас же весь замысел господ предстал во всей своей неприглядности. Группа давно сформирована. Тринадцатым вот так наобум, неподготовленным, никто из благородных своё дитя не отпустит. Отправить двенадцать? Всё равно один из них останется там навсегда. Грань исправно брала свою плату. А тут и тринадцатый есть, и верная жертва. Летта даже невесело усмехнулась. Если бы она успела оставить потомков, те могли бы в будущем рассчитывать на её покровительство. Как же, её посмертие обеспечено в Долине для благородных умерших, а не в Тёмных пещерах.

– Следи за ней, – напутствовал напоследок граф жреца. – Сбежит, сам в Долину отправишься.

Это что же, за ней будут следить? А ведь уже решила бежать, как только покинет господский кабинет. Но сейчас пока не время показывать намерения. Своего времени Летта обязательно дождётся.

***

Жрец, хоть и казался худеньким да тщедушным, но вцепился в плечо своей жертвы так, как будто в самого Первопредка в ожидании снисхождения благодати. С одной стороны, плохо, но с другой, хорошо. Это значит, что он считает Летту настолько глупой, что готова сорваться в бега прямо сейчас. Это в господских-то коридорах, где полно гостей и вооружённой стражи? Нет, сейчас она само послушание.