Электрическая машина

С быстротой электрической искры он выписал сумму и расчеркнулся в форме молнии.

За молнией тотчас последовал гром.

С треском электрического разряда приказчик вырвал из книжечки чек и с поклоном вручил его Пете.

Приятели подошли к кассе, и Петя положил на гуттаперчевый кружок с присосками свою новенькую трехрублевую ассигнацию. Гаврик порылся в недрах тужурки и присоединил к Петиной ассигнации почти черный гривенник и два медных пятака, из которых один был с отпечатком плоскозубцев.

Электрическая касса "Националь" защелкала и взвыла, как сирена (в этом магазине даже касса была электрическая, что представляло в то время редчайшее явление). Из кассы выдвинулся пустой ящик, куда розовая рука кассирши, покрытая кольцами, смахнула деньги, после чего ящик задвинулся.

Теперь все было кончено.

На одно мгновение Петю охватил ужас. Боже мой, с какой стремительно непоправимой быстротой совершаются в жизни превращения: еще утром Петя был вкладчиком и вдруг стал не вкладчиком; вот только что, миг назад, у него была совершенно новенькая, ни разу не согнутая трехрублевка, а теперь у него опять нету ничего.

Но это чувство опустошенности продолжалось совсем недолго.

Предстояло еще много забот. Надо было купить нашатырь, перекись марганца, кокс. Надо было скорее, как можно скорее добраться домой и, не теряя драгоценного времени, зарядить элементы Лекланше, составить из них батарею и включить лампочку.

Мальчики осторожно вынесли из магазина большой, довольно тяжелый пакет с элементами Лекланше.

Так как у Пети денег больше не было, то все остальные покупки производились на счет Гаврика.

В аптеке была куплена перекись марганца и пять фунтов нашатыря. С коксом дело обстояло хуже. Пришлось обойти четыре угольных склада, прежде чем в пятом нашли кокс. Кокс стоил дешево, но его не во что было взять. Пришлось набить им ранец и все карманы.

Гаврик платил за все беспрекословно, только при каждой покупке его лицо покрывалось небольшой испариной. Он даже незаметно для самого себя кряхтел точно так, как кряхтят бережливые люди, которым приходится сильно раскошелиться.

Отягощенные объемистыми покупками, с карманами, набитыми коксом, которого взяли на всякий случай десять фунтов, то есть четверть пуда, приятели плелись против вьюги по улицам, и через каждые пять шагов Гаврик озабоченно спрашивал:

– А электрическая лампочка будет гореть?

– Спрашиваешь!

– Ей-богу? Перекрестись!

– Святой истинный крест.

– А как не загорится, тогда что?

– Загорится. Элементы Лекланше. Шутишь!

– Кто его знает.

– Чудак! Ты же сам пробовал. В язык било?

– Било.

– Ну, так в чем же дело?

– Смотри, Петька. Если не загорится, лучше тебе тогда не жить на свете.

Но эти пререкания носили вполне дружеский характер.

Настроение у приятелей было возбужденное, веселое. Они торжествовали победу. Они горячо и деловито обсуждали все вопросы, связанные с совместной эксплуатацией электрической батареи.

Хотя Петин пай значительно превышал пай Гаврика, но Петя проявил исключительное великодушие: он сам предложил, чтобы электрическая батарея лишь первые два дня постояла у него дома, а потом ее можно перенести к Гаврику, и пусть она всегда находится у Гаврика, ярко освещая по вечерам хибарку.

После всех расходов у Гаврика оставалось еще тринадцать копеек. Вдруг Петя вспомнил, что он сегодня ушел из гимназии до завтрака и у него сохранился гривенник. Сложенные вместе, эти деньги представляли крупную сумму.

И день кончился для Пети и Гаврика настоящим триумфом. Они нашли за двадцать копеек извозчика и гордо, с колокольчиками и бубенчиками, подкатили к воротам на санках – красные, немного смущенные, с карманами, набитыми коксом, обхватив громадный пакет окостеневшими руками и положив на него подбородки.

Поднимаясь по лестнице, они так торопились, что едва не рассыпали весь нашатырь, который и без того уже понемногу высыпался из лопнувшего бумажного мешка. Они дышали громко и часто, как собаки.

У Пети не хватало терпения позвонить: для этого надо было освобождать руки, ставить пакет на пол и так далее. Петя повернулся задом и стал изо всех сил колотить в дверь ногами.

Он поднял такой шум, что все семейство Бачей выбежало в переднюю.

Едва Дуня, завернув мокрую руку в фартук, повернула ключ, как Петя тотчас ввалился, прижимая к груди пакет. За Петей робко следовал Гаврик с большой бутылкой перекиси марганца и мешком, из которого тонкой струйкой сыпался нашатырь.

Куски кокса со стуком падали из переполненных карманов.

– Тетя! Папа! Дуня! Павка! – кричал Петя, задыхаясь от возбуждения. Скорее, скорее! Снимите с меня скорее ранец! Что вы стоите? Вы же видите, что у меня заняты руки! Угадайте, что я купил! Вы ни за что не угадаете!

Но, как видно, никто не разделял Петиных восторгов.

– Во-первых, – ледяным голосом сказала тетя, – сколько раз я тебе повторяла, чтобы ты никогда не смел стучать в дверь ногами. Что это еще за мода? Это раз. А во-вторых, где ты до сих пор шлялся? Ты был сегодня в гимназии?

– Он ушел из гимназии после первого урока, я сам видел, – сказал Павлик и на всякий случай спрятался за тетю.