Электрическая Вселенная

Основное продвижение вперед в том, что касается электричества, началось в феврале 1942 года, когда немецкий военный флот перешел на новую форму кодирования. Блетчли-Парк внезапно перестал поставлять какие-либо данные по волчьим стаям немецких подводных лодок. А установленных на самолетах радаров для слежения за ними было недостаточно. Королевскому военно-морскому флоту и его недавно появившемуся американскому союзнику приходилось действовать вслепую. Тьюринг нервничал, он так часто пощипывал свои пальцы, что на них появились болячка В конце концов ему удалось, используя «бомбы», справиться с усовершенствованиями, внесенными немецким военным флотом в «Энигму». Однако немцы разработали новый шифр, который они стали использовать для передачи сообщений своего верховного командования, и с ним «бомба» справиться уже не смогла.

Этот тупик породил приток новых средств, позволивших построить в Блетчли машину более совершенную, получившую название «Колосс», — она была на несколько шагов ближе к тому, что придумал в 1930-х Тьюринг. Когда эта машина работала, сотни километров ее внутренних кабелей создавали такое количество тепла, что женщинам, переключавшим ее штекеры, приходилось временами просить всех присутствовавших мужчин покинуть помещение, чтобы можно было раздеться, без чего обслуживать «Колосс» дальше они просто не могли.

То, чем занимался Тьюринг, было важно настолько, что он получил орден Британской империи — награду, которой удостаивались очень немногие. Один из посланных им на Даунинг-стрит меморандумов, касавшийся задержки в поставках необходимых Блетчли-Парку материалов, привел к тому, что Черчилль направил начальнику своего штаба письменное распоряжение: «СЕГОДНЯ ЖЕ: Позаботьтесь, чтобы они получали все, что им требуется, в первоочередном порядке…» И все же, поскольку немцы каждодневно меняли что-то в посылаемых ими сообщениях, «Колосс» требовал каждодневного же и весьма трудоемкого переконфигурирования. Эта машина была чем-то более сложным, нежели обычный калькулятор, однако и на программируемый компьютер она походила мало. Самостоятельно она могла принимать лишь очень простые решения. И работала — в сравнении с тем, что рисовалось воображению Тьюринга, — мучительно медленно.

Когда в 1945-м война закончилась, Тьюрингу не терпелось двинуться дальше. В один из его последних дней в Блетчли он, составляя вместе с Джоан предназначенный для архива отчет об их сверхсекретной работе, сказал ей, что убедил руководство находившейся под Лондоном Национальной физической лаборатории (НФЛ) создать группу, которая поможет ему построить наконец задуманную им бесконечно изменяемую машину. С Джоан они к тому времени уже разошлись — поразмыслив, она решила, что брак с гомосексуалистом не лучший для нее выбор, — но тот их разговор был очень доверительным.

Поначалу все шло хорошо. Во главе НФЛ стоял сэр Чарльз Дарвин, внук великого биолога и обладавший очень хорошими связями научный администратор. Тьюринг не сразу понял, что Дарвин, хоть и сумевший в молодые годы кое-что сделать в науке — именно он помогал Резерфорду в создании планетарной модели атома, — обратился ныне в брюзгливого, не расстающегося с трубкой вельможу; впрочем, учился Тьюринг быстро.

Дарвин, по-видимому, считал, что этот странный господин Тьюринг собирается построить некую имеющую практическое применение машину, а может быть, даже не одну — и это хорошо. Послевоенной Британии они, безусловно, не помешают. Но зачем он распространяется о какой-то «универсальной» машине и что означают доходящие до Дарвина высказывания Тьюринга — а не доходить они не могли, поскольку к Тьюрингу зачастили журналисты, — о компьютере, который когда-нибудь сможет сочинить сонату, или самостоятельно разгуливать, если его снабдят механическими ногами, по стране, или быть запрограммированным так, что станет делать открытия?

Они встретились, и, пока Тьюринг говорил о том, что ему необходимы электронные лампы и телефонные реле, Дарвин слушал его с интересом. Когда Тьюринг заговорил о чистой математике, Дарвин слушал его из вежливости. Но стоило Тьюрингу завести разговор о программном обеспечении, да еще и заявить, что им вовсе не нужно строить чрезмерно сложную машину, что их цель состоит в другом — в создании машины, которая «будет делать все что угодно, потому что она так запрограммирована, а не потому что к ней добавляется новая аппаратура», сэр Чарльз решил, что этот молодой человек ничего в современной жизни не смыслит. Поговаривали, будто он сделал во время войны нечто очень важное и значительное, однако Дарвину было ясно, что теперь Тьюринг попросту спятил.