Электрический остров

— И куда я пойду, когда меня выгонят? Я ведь не дипломированный! По образованию я всего-навсего техник. Это Иван Спиридонович заинтересовался мной и принял к себе, а так разве я мог бы мечтать о научной работе?

«Плохо же ты, мечтатель, воюешь за свою мечту!» — хотел было сказать Орленов, но, взглянув на несчастное лицо Маркова, промолчал. А Марков торопливо сказал:

— Не говорите о нашем разговоре Ивану Спиридоновичу. Может быть, он и прав…

У Орленова пропал интерес к гостю. Он закурил и повел его в комнату. У порога он заметил, как Марков испуганно оглядел комнату, сделав такое движение, словно хотел отделиться от Орленова, и вдруг успокоился. Орленов понял: Подшивалов уже ушел, и Марков рад этому. Вот он торопливо прошел через зал, поздоровался с Шурочкой Муратовой и заговорил с ней, сразу став смелым и веселым. И эта перемена в нем еще больше рассердила Андрея.

2

В комнате меж тем происходило то самое, чего боялся Андрей. Гости не знали, что делать.

Андрей с усмешкой следил за тем, как Нина пыталась соединить разнородные элементы в то целое, которое называется «веселая компания», «Тут нужен химик-аналитик, — рассуждал он, — а Нина слишком нетерпелива. Она думает, что достаточно соединить гостей в группы, чтобы между ними образовалась общая связь».

Впрочем, он не мог не заметить, что Нина приложила немало усилий для воплощения своей идеи. Она ухитрилась напечь и наварить на всю компанию, купила вина, водки, закусок, взяла у Райчилина машину и привезла дюжину стульев и пять плетеных кресел, на одном из которых он наконец и расположился. Кстати, единственный человек, который чувствовал себя здесь как рыба в воде, был именно Райчилин. Андрей с усмешкой наблюдал, как заместитель директора помогал хозяйке накрывать стол и в то же время успевал ответить на какую-то шутку Горностаева. Может быть, Райчилин и прав, — когда гости сядут за стол, все пойдет иначе.

И все же несоединимое не соединялось. Собралось человек пятнадцать, чуть не весь наличный состав научных работников филиала, но они разместились группками и застыли в этом положении. Можно даже точно угадать, по какому признаку они группируются: по лабораторному, кто с кем работает, тот с тем и стоит, переговариваясь на своем условном языке о том, что произошло за день. В конце концов это естественно. Большую часть своей сознательной жизни научные работники проводят в лаборатории или в размышлениях о том, что удалось или не удалось им там сделать.

Нина снова (в который уже раз!) обратила жалобный взгляд к мужу. Андрей понимал ее состояние. В Москве их квартира была самой оживленной среди аспирантских. Он иногда думал, что это особый дар — собирать вокруг себя людей, такой же, скажем, как дар музыканта или певца. И Нина обладала этим талантом в совершенстве. Иной раз он в собственном доме не мог найти себе места, чтобы продумать какую-нибудь мысль, которую требовалось завтра же воплотить в металл и стекло ради завершения опыта. В такие дни он, признаться, начинал сердиться, но сердиться на Нину было невозможно. Она умела вовремя подойти, погладить по волосам или сесть рядом, прижавшись к плечу, вздохнуть, сказать: «Как я устала от этих гостей!» — и ему же приходилось ее утешать! Ничего, пусть теперь помучается!

Он лениво вынул сигареты и закурил, притворяясь, что не замечает взгляда жены, который из жалобного стал гневным. «Любишь кататься, люби и саночки возить!» Нина, поняв, что взгляды на Андрея не действуют, сама принялась развлекать гостей.

— Почему в филиале так мало сотрудников с учеными степенями? — спросила она у Горностаева.

Андрей не стал бы задавать такого вопроса. Еще в первые дни Андрей выяснил, что из сотрудников филиала лишь пять-шесть человек готовятся к защите диссертаций. Не так уж много для научного учреждения. А имеют степени всего двое, сам директор филиала и Орленов. Однако Горностаев довольно любезно ответил:

— Кандидаты и доктора, как правило, остаются в крупных научных учреждениях. Я удивлен, как это Андрей Игнатьевич поехал сюда…

Это могло звучать и так: «Видно, у вашего мужа было мало надежды выдвинуться в Москве… »

— О, Андрей энтузиаст, — без должного воодушевления сказала Нина.

— В этом году мы ждем большого урожая, — сообщил Горностаев. Он стоял перед Ниной и смотрел на нее внимательными глазами, в которых таилось некоторое подозрение. «Интересно, что еще она скажет? Из чего она сделана?» Но Нина молчала, и он пояснил: — Вот Марина Николаевна собирается защитить диссертацию, — он указал глазами на Чередниченко, — ваш приятель Орич, вероятно, тоже будет защищать. А кроме того, Улыбышев собирается сдать докторскую…

— А вы?

— Я уже устарел! — с улыбкой, в которой, однако, было сожаление, сказал Горностаев. — Когда ученое звание можно было получить без защиты, я был еще молод, а теперь уже стар.

— Но у вас столько работ! Муж говорил…