Электрический остров

Орленов с любопытством оглядел подвесную дорогу. Нет, Горностаев не терял времени даром. Он не тратил его на борьбу с ветряными мельницами, не ездил по вздорным поводам искать помощи и консультации, не связывался с Пустошкой. Он работал! Возле сенного склада стояла странная машина, похожая на сенокосилку, только вместо ножей в ней были соединены несколько грабельных рядков. Они составляли вместе один полный цилиндр. Андрей еще не представлял себе, как она должна работать, но ясно было, что это какой-то своеобразный механизм из тех, что должны были по замыслу Горностаева облегчить труд людей на молочной ферме.

Горностаев, заметив любопытство Орленова, подобрел.

— Интересно? — спросил он, поздоровавшись. — Вот, соорудил! Долго думал, но, кажется, нашел…

— А я вот никак не могу понять, что это за механизм, — признался Орленов.

— Сейчас увидите! — милостиво сказал Горностаев и посигналил кому-то рукой.

На крыше здания зажужжал мотор, подвесная дорога дрогнула, тросы ее закачались и загудели! И Орленов увидел, как с далекого поля поплыла вагонетка — сначала она казалась не больше мухи. Но вот вагонетка с грузом свежескошенной травы приблизилась к сенному сараю. Вот она повисла над люком в крыше и перевернулась. Трава упала с глухим шуршанием, принося с собой запах ветра, поля, солнечного зноя. И в тот миг, когда трава падала, странная машина, заинтересовавшая Орленова, пришла в движение.

Она была действительно здорово придумана! Автоматический выключатель сигнализировал мотору машины о прибытии вагонетки. Мотор заработал, и странная машина начала собирать и связывать траву в охапки. В то же время она пододвигала охапки к крюкам второй подвесной дороги, что уходила из сарая в здание фермы. Горностаев привычным движением втыкал крюк в охапку травы, тросик натягивался, канат двигался, и эшелон свежего корма неторопливо втягивался в ферму, словно поезд входил в депо.

Воткнув крюк в последнюю охапку травы, Горностаев сделал приглашающий знак своим посетителям и пошел внутрь здания фермы. Канат все еще двигался, отвозя свою ношу к дальним стойлам. Коровы, как видно уже привыкшие к новому способу доставки корма, равнодушно следили выпуклыми карими глазами за движением травы, а охапки, задевая за деревянные затворы, с глухим шумом падали прямо в кормушки.

— Здорово! — восхищенно сказал Орленов. Пустошка только покачал головой.

Удовлетворённый восхищением зрителей, Горностаев снял шляпу и вытер лицо платком.

— Ну, с чем пожаловали? — спросил он добродушно.

Орленов взглянул на инженера, предоставляя тому право начать. Пустошка поежился, будто укладывал на спине поудобнее ношу, которую взвалил на него Орленов, но начал довольно решительно:

— На заводе издан приказ о немедленном выпуске трактора Улыбышева. Только вмешательство филиала может приостановить это издевательство над техникой…

— А вы уверены, что это издевательство? Других слов у вас нет?

— Дело не в форме, Константин Дмитриевич! — воскликнул Орленов, приходя на помощь инженеру.

— Спокойнее, Андрей Игнатьевич! — Горностаев поднял руку, как будто просил тишины на собрании. — Сказать можно что угодно, а где доказательства?

— Вот, вот они! — запыхтел Пустошка, вытаскивая из грудного кармана какие-то бумажки.

Горностаев отмахнулся от него с таким видом, словно сбрасывал пылинку. Он смотрел на Орленова.

— Если один говорит, что вы нападаете на Улыбышева из личной неприязни, а другие утверждают, что инженер Пустошка добивается соавторства, то как рассматривать это дело? Ну-ка, скажите, молодой человек?

Пустошка растерянно уставился на Горностаева, потом начал лихорадочно заталкивать свои бумаги обратно. Орленов стиснул зубы так, что они заскрипели. Горностаев отвернулся, сердито покашлял и сказал:

— Я так не думаю, но заткнуть чужие рты не могу. Мне и самому надоели эти разговоры. — Он искоса взглянул на обоих своих посетителей. «Эк их скрутило от одной фразы! А если еще и Подшивалов навалится?»

Орленов и Пустошка, оба с мрачными лицами, продолжали стоять перед ним, не опуская глаз, и он раздраженно добавил:

— Ну, хорошо, хорошо, мы посоветуемся.

— Когда?

— Как только вернется Улыбышев. Он уехал в южные районы. Может быть, через неделю…

— Завтра! — сказал, как выстрелил, Орленов. Пустошка послушно закивал головой.

Нет, они не такие уж робкие люди, если даже то предостережение, о котором не смог умолчать Константин Дмитриевич, не подействовало на них. Так или иначе, но поговорить придется! И лучше — как можно раньше!

— Я позвоню Борису Михайловичу, чтобы он вернулся немедленно, — сухо сказал Горностаев. — В конце концов, он главное заинтересованное лицо. Но и вы не забывайте, что мы дали обязательство провести осеннюю пахоту в Раздольненской МТС электрическими тракторами. Я думаю, что даже работники МТС не позволят вам затягивать выпуск машины.