Электрик

Паровоз пожал плечами и принял наполненный стакан.

– Странные дела здесь творились по ночам. – Старик налил себе и выпил. Потом крякнул, подцепил ножом кусок из банки и закинул в рот. Громко чавкнул и продолжил: – Местный электрик такое у себя устроил в каморке…

– Какое такое? – спросил Вова.

– Пойдем, покажу. – Бомж встал.

Вдруг Володя с ужасом понял, что они сейчас находятся именно в том самом клубе, где какой-то электрик «устроил такое». Он содрогнулся от мысли, что скоро стемнеет, а идти ему некуда и поэтому придется ночевать здесь. Отогнав мрачные мысли, Володя тоже встал.

– Ты выпей, и пойдем.

Владимир посмотрел на стакан в руке. Выпил и бросил пустую тару к ногам.

– Пойдем.

Они прошли по первому этажу до лестницы, в которой отсутствовали три ступени. Деревянная обшивка перил была похожа на головешку (кто-то поджег, такое Паровоз видел в общаге). Потом вышли в просторный холл. Кабинет, или, как сказал новый знакомый Тутуева, каморка электрика, располагался в правом крыле здания, в конце коридора. Несмотря на то что все здание клуба было, так сказать, в общем пользовании, каморка запиралась на огромный амбарный замок. Мужчины остановились у двери. Бомж пошарил по карманам и выудил из штанов длинный ржавый ключ.

– Я закрываю ее, чтобы… – произнес он так, будто это все объясняло.

Володя кивнул, поняв старика с полуслова.

Когда бомж отступил, пропуская вперед гостя, мозги Паровоза тут же просветлились. Выпитой бутылки варева бабы Зины будто и не было. Володя сделал шаг вперед и замер. Это была комната из его сна. Он даже был уверен, что сейчас на стенах проступят фосфорные буквы и со стола (он, кстати, тоже присутствовал у изголовья матраца) спрыгнет призрак лысого мужчины.

Можешь называть меня папой.

Владимир вошел внутрь, споткнулся о трехногий табурет и посмотрел вправо. Во сне он почему-то избегал смотреть в ту сторону. Теперь он знал, почему. У стены стоял электрический стул. Самый настоящий (насколько, конечно, об этом мог судить Тутуев) электрический стул.

– Он сейчас не работает, – сказал бомж и пошел к нему. – Тока нету. А че, паря, давай сюда переберемся на ночлег? – предложил он после того, как, кряхтя, взобрался на массивное кресло для убийств.

– Почему бы и нет, – пожал плечами Паровоз. Оцепенение и страх прошли. Теперь он больше склонялся к мысли, что между комнатой из сна и этой столько же схожего, как между ним и человеком на электрическом стуле. Володя только сейчас понял, что ни черта не знает о нем. Он не знает даже, как зовут бородача.

– Как тебя зовут? – неожиданно даже для самого себя спросил Вова.

– Я думал, ты никогда не спросишь, – сказал старик и по-детски хихикнул. – Звали меня Сергей Львович Нестеров. – Мужчина мотнул головой. – Надо же, не забыл. Сейчас меня все называют Добряком. Не спрашивай почему, я и сам не знаю.

– Сергей Львович…

– Зови меня, как все. А то непривычно как-то.

– Добряк, а как же так получилось? Ну, как ты стал… – Паровоз замялся. Назвать его бомжом – обидится. – Как ты стал обитателем этого дома? – все-таки выкрутился Володя.

– Ты готов слушать, паря?

– А куда мы спешим? – Паровоз поднял табурет и присел на него. Новая аналогия с ночным кошмаром заставила его содрогнуться.

– Значит, так, работал я на чулочной фабрике здесь же, в Подлесном. Мастером смены был. Потом что-то не заладилось… Ну, ты понимаешь.

Владимир ни черта не понимал, но перебивать не стал.

– Жена умерла, дети – сын в Москве, а дочка за бугор подалась. Ты нигде не слышал выражение: одиночество – первый признак старости?

Вова мотнул головой.

– Так вот, я стал стареть. И с каждым днем все больше ощущал этот груз на себе. Единственным собеседником на каждый вечер стала бутылка самогона от бабы Зины. С работы меня сократили. Сократили… Да они меня добили, суки! Меня спас мой сосед. Подкинул работенку, паскуда. Оказывается, он с самого начала «положил глаз» на мою квартиру…

* * *

Из головы не выходил миленький курьер. Светка знала: если он не позвонит, то она сама его найдет. Закажет хоть полсотни таких вибраторов…