Электронная совесть (сборник)

– Ну, нет! Эрдох не настолько глуп, чтобы заниматься подобной ерундой. Просто он выдвинул предположение о возможности передачи индивидуальных черт одного человека другому. Этим выступлением он полностью открыл свои карты, и только обычный кретинизм ученых заставил их пропустить мимо ушей его идею. А ведь тогда уже Эрдох добился больших успехов, экспериментируя на животных. Ему удалось перенести условные рефлексы, выработанные у собаки, трехмесячному щенку, полностью изолированному от внешнего мира.

– Мне приходилось уже о чем-то подобном читать, – сказал я. – Обучение в состоянии гипноза и всякие такие штуки.

– Обучение! – заржал Карбони. – Да плевать хотел Эрдох на обучение! Тогда он уже давно бросил читать лекции. Поверьте, что его меньше всего беспокоил вопрос, как лучше вдалбливать знания в головы молодых тупиц. Просто, он хотел дублировать самого себя.

Пьяная болтовня этого субъекта начинала меня раздражать.

– Мне не нужны темы для фантастических рассказов, – сказал я, кладя деньги на столик, – а вам я советую меньше пить днем.

Неожиданно лицо Карбони покрылось красными пятнами.

– Фантастических? – переспросил он. – А знаете ли вы, что каким бы мерзавцем ни был Эрдох – это ученый, которому нет равного во всей Донамаге. Этот человек может творить чудеса, превосходящие самое изощренное воображение фантаста. Эрдох – гений, может быть, злой, но гений!

– Что же сделал, в конце концов, ваш гений? – спросил я, поняв, что, пока Карбони не наболтается всласть, мне от него не отделаться.

– Что сделал? Боюсь, что вы просто этого не поймете. В общем, он научился подслушивать разговоры в толпе. Вот и все, если разобраться. Подслушивать разговоры, ведущиеся в мозге маленькими компаниями клеток.

– Он что, расшифровывал энцефалограммы? – спросил я.

– Энцефалограммы! – фыркнул Карбони. – Никогда бы он ничего не сделал, изучая эти дурацкие кривые. Все дело в том, что Эрдох… – Карбони запнулся и несколько минут внимательно меня рассматривал. – А вы хитрец, Свен! Хотите у меня все выведать, чтобы потом тиснуть статейку?

– Ну, нет, – сказал я, – я ничего не собираюсь тискать. Сказать по правде, мне вообще непонятно, зачем все это нужно.

– Зачем это нужно было Эрдоху? Я же вам уже сказал. Он хотел дублировать самого себя. Он боялся…

Карбони повернулся к эстраде. Барабанщик, очевидно, чувствуя, что разговор идет о нем, смотрел в нашу сторону. Карбони подозвал официанта.

– Еще один фужер коньяку, туда.

– Продолжайте, – сказал я, – чего же боялся Эрдох?

– Он боялся, что ему не хватит жизни, чтобы завершить свои бредовые идеи. Он был ими набит от пяток до макушки, но ничего не мог сделать один.

– Разве у него не было помощников? Я помню…

– Были, – перебил он меня, – только Эрдох их считал кретинами. Он вообще всех считал кретинами, а тех двоих особенно. Они его только раздражали. Может быть, поэтому он их и выбрал.

– Выбрал в помощники?

– Да нет же! Как раз этим двум он и предложил стать дубликатами великого Эрдоха. Он им хотел передать все, что составляло его сущность: знания, вкусы, привычки. Залезть в чужую шкуру, чтобы управлять ею как вздумается. Один в трех лицах, как господь бог. Понятно?

– Не вполне, – сказал я. – Непонятно, как это все можно сделать.

Карбони погрозил мне пальцем:

– Опять?! Хотя, пес с вами, все равно ничего не поймете. Гипермнезия. Знаете, что это такое?

Я отрицательно покачал головой.

– Патологическое обострение памяти. Можно ее вызывать искусственно, раздражая кору головного мозга слабым током. Так вот: гипермнезия и передача электрических импульсов в соответствующие участки чужого мозга. Больше я вам ничего не скажу.

Карбони взял стоящий перед ним бокал и жадно выпил, пролив половину на грудь.

– Что же было дальше? – спросил я.

– То, что можно было предполагать с самого начала, – сказал он, помолчав несколько минут. Видно, ему было трудно собраться с мыслями, его здорово развезло. – Эти двое… представьте себе двух котов в мешке. Нет, не в мешке, а в одной черепной коробке… Два разных индивидуума, борющихся за существование, за право управлять поступками человека. Непрерывная война с чужим интеллектом, вторгшимся в самые сокровенные тайники вашей души… Черт знает что такое! Вам этого не понять. Не было и нет страшнее насилия… Вдобавок ко всему… между этими тремя безумцами установилось еще что-то вроде телепатической связи… Они свободно угадывали мысли друг друга, и это только обостряло их взаимную ненависть. Не нужно забывать, что физиологически ведь они были совершенно различными людьми, а тут приходилось…

Карбони устало махнул рукой. Кажется, фонтан его красноречия иссяк.

– Вам нужно придумать конец этой истории, – сказал я. – Если из каждого собутыльника вы будете извлекать такой сюжет, то скоро перещеголяете самого Гофмана.

Он посмотрел на меня с нескрываемым презрением: