Электророман Андрея Платонова. Опыт реконструкции

В пятой главе, которая охватывает период с 1927 по 1929 год, будет показано, как наработанный арсенал литературных приемов набирал собственную медийно-семантическую динамику и в некотором смысле ускользал из-под контроля автора. В этот промежуток времени возник ряд прозаических вещей, развертывающих частью сатирические, частью дистопические формы повествования, чреватые для автора драматичными последствиями. Некоторые – как роман «Чевенгур» – не преодолели советской цензуры, другие – как «Бедняцкая хроника» – вызвали заметные скандалы в советском литературном цехе. Этот период отмечен деконструкцией электропоэтики и формированием поэтики институций, которая также имеет центральное значение для Электроромана.

Шестая глава, наконец, отображает усилия Платонова реабилитироваться в глазах советских институций, поставить саморефлексивную динамику литературных приемов под аукториальный контроль и установить стилистические механизмы регулирования, которые подвергнут реконструкции его первичную электропоэтику. В этом контексте можно говорить о его решимости пойти на новые эксперименты с традиционными жанрами – такими, как социалистическая производственная драма, а также возврат к изначальному плану Электроромана, который завершается фрагментом «Технический роман», написанным в 1931 году.

«Технический роман» и рассказ «Родина электричества» (1939), заслуживающие отдельного рассмотрения в Эпилоге, в полной мере раскрывают форму Электроромана как автобиографического произведения. Электророман – теперь уже можно сказать об этом – повествует о юности, поиске идентичности, социализации, успехах и разочарованиях героя – электротехника и писателя Андрея Платонова.

ГЛАВА 1 ЭЛЕКТРИФИКАЦИЯ – РАСКРЫТИЕ ТЕМЫ

В этой главе на основе ранней публицистики Платонова будет показано, как автор «открыл» для себя тему электрификации и как она развертывалась в контексте его литературно-мировоззренческой «самоидентификации».

Начиная с первой публикации прозы Платонова, короткого рассказа «Очередной» (1918), можно проследить возникновение фундаментальных мотивов и метафор, положенных в основу журналистских работ молодого Платонова. В этом контексте большое значение имеет оппозиция пролетарского сознания и буржуазного пола, которая определяла мышление Платонова и его публичные выступления в воронежской прессе 1920 года и сказалась на построении сюжетов его ранней прозы, начиная с 1921‐го.

Далее будет исследовано, как Андрей Платонов в этот период творчества примкнул к эстетико-идеологическим установкам московского объединения писателей «Кузница», возникшего в результате расщепления движения Пролеткульта и приверженного радикально-пуристской концепции пролетарской культуры.

Во втором разделе главы будет рассмотрено, как Платонов в 1921 году пытался найти риторические и эстетические модели для репрезентации темы советской электрификации и как из этого развилась идея Электроромана. Затем будет показано возникновение фундаментальных художественных элементов Электроромана – электропоэтики и электросказа. В этой связи будет очерчено двойное обусловливание централизованной и периферийной экономических моделей, очерчивающих контур платоновского дискурса электрификации и связанных обратной связью с двойным обусловливанием статических vs. динамических дискурсивных схем утопического мышления.

Подводя итог, можно сказать, что платоновская идея Электроромана направлена на то, чтобы соединить противоречия и парадоксальность ранней советской культуры в одном всеохватывающем нарративе и тем самым катализировать процесс дискурсивного синтеза, результатом которого Платонову виделось идеальное состояние будущей пролетарской культуры, освобожденной от внутренних противоречий. В этом смысле Электророман является не только честолюбивым замыслом молодого писателя, но и гигантским проектом некоего «grand récit» – метанарратива, адекватного социалистической революции.

1.1. Изобретение себя