Элемент Водоворота (СИ)

- Чёрта с два! – простонал Тсучикагэ. – За него ещё не поручился третий.

В условиях того, что и Коноха, и Кири потратили все свои голоса, взгляды присутствующих обратились к делегации Кумо. Райкагэ безапелляционно хмурился, Шии – оглядывался в поисках поддержки к Даруи.

- Нет, – рявкнул Райкагэ. – Не надо на меня так смотреть, Кадзекагэ. Хороших и талантливых медиков много. Не обязательно искать их в числе отъявленных нукенинов. – Он жахнул по столу кулаком. – Облако не будет ручаться за человека с таким послужным списком!

- Шии-сан? – Кадзекагэ внимательно посмотрел на третьего советника Райкагэ.

- Простите, Кадзекагэ-сама, – ответил юноша, опустив голову.

- Ну, вот и всё, – довольно хмыкнул Тсучикагэ.

Кабуто выдохнул и покачал головой. Чудес всё-таки не бывает. И кто-то всё равно должен умереть. Голос Кадзекагэ был для него настолько неожиданным, что зародил надежду, которой Кабуто никогда в своей жизни не доверял. А внучка Тсучикагэ с её странным непоколебимым оптимизмом и напором этот лучик надежды только укрепила, посулив счастливый конец второстепенному персонажу. Не нужно, не нужно было доверять.

- Нет! – прозвучал голос Саюри, и Кабуто через силу поднял глаза. – Так нельзя! Кабуто же… Какаши! Скажи им! Джирайя-сенсей!

Она поминутно хватала за руки то брата, то саннина, и в зелёных глазах стояли слёзы, отчего Кабуто самому захотелось плакать.

- Я могу поручиться за Кабуто, Гаара-сама? – спросила она, не найдя поддержки у делегации Конохи. – Пожалуйста! Это из-за меня Цунадэ-сама отдала свой голос. Если бы она этого не сделала, Коноха могла бы проголосовать за Кабуто.

- Ну давайте ещё позовём пекаря или молочника, чтобы он поручился за нукенина, – фыркнул Тсучикагэ, а Кабуто сжал кулаки, чувствуя, что ещё одно слово в отношении Саюри, и он добавит к своему послужному списку смерть ещё одного Кагэ. В конце концов, теперь уже всё равно. – Уговор был, что голосуют Кагэ, советники и участники Запечатывания.

- Тсучикагэ-доно прав, – задумчиво проговорил Гаара, – Кагэ, советники и участники Запечатывания, – он поднял глаза и тут же встретил взгляд единственного глаза Итачи.

- Разрешите обратиться к Совету, Кадзекагэ-сама? – проговорил он и продолжил, дождавшись короткого кивка Кадзекагэ: – Могу я просить Совет о праве проголосовать?

- Что? – в один голос проговорили Райкагэ и Тсучикагэ.

Кабуто поймал себя на том, что вовремя прикусил язык, иначе его голос присоединился бы к дуэту возмущённых Кагэ. По залу прошёл шепоток, шиноби переглянулись. Кабуто жадно впился взглядом в спокойное лицо Итачи, на котором не дрогнул ни мускул, и краем глаза заметил, как Саюри взволнованно прижала к губам нервно сжатые кулачки.

- Насколько я понимаю, в результате того, что за меня поручились Какаши-сан, Харука-сан и Канкуро-сан, я полностью оправдан и больше не являюсь нукенином, – уточнил Итачи.

- Верно, – кивнул Гаара.

- Кроме того, я участвовал в Запечатывании от имени Конохи, – продолжил Итачи. – Значит, я могу голосовать на этом совете.

- На мой взгляд, это логично, – кивнул Гаара.

- Меняешь правила по ходу игры, Кадзекагэ? – грозно нахмурился Эй.

- Не меняю, – ответил ему бескомпромиссным взглядом Гаара.

- Меняешь, – настойчиво покивал Ооноки. – О том, что нукенины могут голосовать, уговора не было!

- Но ведь и о необходимости ручаться за мирных граждан речи тоже не шло, – проговорила Цунадэ. Райкагэ и Тсучикагэ негодующе уставились на неё, Хокагэ лишь повела плечами и продолжила: – Тем не менее, мне пришлось отдать свой голос за возможность выслушать показания свидетеля.

- Мне думается, – мягко улыбнувшись, вмешалась Мэй, – что будет справедливо, если Учиха проголосует.

- Итачи-сан? – Гаара обратил вопросительный взгляд на старшего Учиху.

- Я отдаю свой голос за Якуши Кабуто, – чётко и ясно произнёс Итачи.

- Урааааа! Молодец, Итачи-сан! Вот это многоходовка! – прокричала внучка Тсучикагэ, и Кабуто неожиданно почувствовал себя стиснутым в её объятиях.

Выйдя из зала заседаний Совета, Кабуто остановился в дверях, взглянул из скудно освещённого коридора на полосу ярко-синего неба, видневшегося в проёме распахнутых двустворчатых дверей. Он был опустошён. Там, за спиной, в зале заседания остались многочасовое напряжение и лёгкое головокружение, которое он испытал, когда все три отданных за него голоса засчитали и стало понятно, что вместо тюрьмы или эшафота он волен идти на все четыре стороны. А вместе с ними и боевой клич и порывистые объятия восторженной внучки Тсучикагэ, которая радовалась его избавлению, казалось, больше, чем сам Кабуто, пронзительный взгляд отказавшегося принимать благодарность и что-либо объяснять Итачи, едва заметный сдержанный кивок Саске, острозубая улыбка и хлопнувшая по плечу ладонь Суйгецу. Наполненные слезами и светящиеся счастьем глаза Саюри, её торопливые поздравления и сжавшие предплечье цепкие маленькие пальчики.