Элемента.М

- Наша болезнь наследственная. Она передается из поколения в поколение. От матери сыну, от отца дочери. Но не так как передаются обычные наследственные заболевания у людей, - наконец, начала говорить женщина. И Виктория слушала, затаив дыхание и боясь пропустить хоть слово.

- Я тоже была больна этой чертовой Чумой. Но мою болезнь скрывали. И выдали меня замуж за твоего деда. Конечно, это был брак не по любви. Мы, азуры, не можем себе позволить большего. Нас мало. Я вышла замуж, родила твоего отца, и понятия не имела, что он тоже может заболеть. А мой отец так радовался, что это был мальчик. Мой муж, кстати тоже был рад, я считала, что это нормально.

- Это нормально, - подтвердила Виктория, не понимая в чем подвох, - Все отцы радуются наследникам, большинство мужчин хочет иметь сыновей.

- Да. И Аркашка рос нормальным ребенком, здоровым, упитанным. Не то, что сейчас. И мои приступы больше не повторялись. Я даже была какое-то время счастлива. Но как раз в год шестнадцатилетия твоего отца, уже после его инициации, мой отец умер. Он не болел, и не хотел оставаться в Замке Кер, поэтому я не собиралась его навещать. Но он прислал сообщение с керой, что хочет со мной поговорить, и я пошла.

Она замолчала, и долго сидела, глядя в одну точку перед собой, пока, наконец, снова тяжело не вздохнула и не продолжила.

- Он сказал, что при жизни так и не сумел рассказать мне правду, но и не смог унести эту тайну с собой. И он сказал, что болезнь эта передается только ребенку, рожденному в нелюбви. От матери сыну. При этом мать излечивается, а ребенок заболевает.

- Что значит в нелюбви? – уточнила Вики, - В нашей обычной нелюбви, по расчёту, ради детей и прочее?

- Да, в нашей такой обычной нелюбви, - горько усмехнулась Марго. Она перекинула на грудь свои седые прямые волосы и начала плести косу.

- Я кажется понимаю зачем ты мне это говоришь, - недовольно скрестила руки на груди Виктория, - Что если бы я не упрямилась, и как все нормальные люди вышла замуж, и родила ребенка, то поправилась бы, да?

- Да, - не отрываясь от косы и не поднимая глаз на внучку кивнула бабка.

- И я вообще подозреваю, что всё это ты сама придумала, в своей очередной попытке выдать меня замуж.

- Да, если бы ты не упрямилась, если бы не была одержима своим мемо, то, возможно, уже давно бы поправилась, - сказала она устало, но в конце ее предложения чувствовалась какая-то недосказанность.

- Но, - подсказала ей Виктория, - Ты хотела сказать «но».

- Но, - и она бросила косу и посмотрела на Викторию с вызовом, - Но детей мы рожаем понарошку, а любим их потом по-настоящему. И я бы никогда не поступила как мой отец, и не скрыла от тебя, что ты можешь передать своему ребенку болезнь, которая будет его медленно убивать.

- Именно так ты и поступила с моим отцом? – и она почувствовала, как в груди у нее заныло, - Ты сказала ему об этом еще до того, как я родилась?

- Он рос здоровым ребенком, - повторила Марго, - Даже после инициации, после того как я узнала, у него не было ни одного приступа. Но я ему все равно сказала, - она снова взялась плести непослушные волосы, на которых уже не осталось и следа заплетенной прошлый раз косы.

- Когда?

- Когда он собрался жениться. И, знаешь, он рассмеялся. Ведь он так любил свою первую жену! Он вот так же, как и ты сейчас, сказал, что это просто выдумки, дедовские сказки. Я здорова, он здоров, и его детям ничего не грозит уже потому, что они будут рождены в любви.

На глазах у нее блестели слезы, она перепутала все волосы, бросила их, и закрыла глаза рукой.

- Я помню, его первую жену звали Эмма, - подсказала Виктория, - И, видимо, у них что-то не заладилось?

- Да. Всё! У них всё не заладилось. Сначала их ребенок умер. Они страшно переживали, особенно Эмма. Но твой отец старался держаться. Потом выяснилось, что она больше не сможет иметь детей и это совершенно изменило ее. Она была в отчаянии, и она делала с собой страшные вещи, совершенно не дорожа своей жизнью. И вот тогда у него случился первый приступ. Его жена уже была на грани помешательства, а тут и за ним самим нужен был уход. Он не мог ее бросить.

- Я, кажется, знаю, что он сделал, - тихо сказала Виктория, - У него родилась я?

- Да, - так же тихо сказала Марго, - он просто хотел поправиться, чтобы помочь своей больной жене. Он думал о ребенке просто как о лекарстве для себя, и он понятия не имел, что будет так тебя любить. И каждый день он проклинает себя за то, что был так эгоистичен.

- А что стало с Эммой?

- Она умерла. Ты еще даже не успела родиться. Какой-то странный несчастный случай.

 - И я стала единственным, что осталось у отца, - подвела печальный итог Вики, - Кто знает, любил бы он меня, если бы его жена осталась жива?

- А ты думаешь в нашем сердце есть одно единственное место для любви? И будь оно занято Эммой, тебе бы в нем не было места? – и Марго ей грустно улыбнулась, - Ты думаешь после ее смерти он ее разлюбил?