Элемента.N

— Е… Анна! – подбежала к ней Изабелла, — Ты с нами?

— Нет, Бэл, — ответила ей Ева, — а то могу не продержаться до вечера.

— Так иди приляг, присядь, чего ты на ногах-то? – посоветовала ей подруга.

— Да, сейчас, — ответила ей Ева, только дождусь…

Но Белка убежала, не дослушав. Они умудрились прихватить с собой Арсения, выспаться сегодня которому, видно, была не судьба.

А Ева села на диван, выбрав место лицом к входу, и поняла, что волнуется. Волнуется и ждёт. И как бы она не пыталась об этом не думать, пора было честно себе признаться кого именно. Того, Кого Всегда Она Ждала. Его и только его.

И Майеры приехали. На машине, как все нормальные люди. Они зашли со стороны гаража. И Ева ожидала увидеть их радостные и возбуждённые предвкушением праздника лица. Но искренне обрадовалась открывавшемуся от входа великолепию только бабушка. София улыбалась натянуто, Герман Борисович приветливо улыбнулся только отцу Арсения, а потом улыбка с его лица тоже сползла, Алька была серьёзной, и глядя на её напряжённое лицо, Ева почувствовала себя снова в больнице. Ощущение беды стало острым и навязчивым. Где, черт побери, Дэн? И почему у них у всех такие мрачные лица? Ева вытянула шею, чтобы лучше видеть их из-за мельтешащих гостей, и готова была уже сорваться с места, когда он, наконец, появился.

И ощущение беды прорвало как плотину. Его стиснутые зубы и играющие желваки, и хмурый колючий взгляд. Он бегло окинул зал, не увидел знакомых лиц и снова повернулся к входу, туда, куда уже недобро смотрела София. А из-за поворота стены высоко держа голову и едва заметно улыбаясь, выплыла Виктория. Она подошла к Дэну и по-хозяйски положила на него руку. И на этой руке, затмевая блеск новогодней мишуры, сверкало кольцо, одетое на безымянный палец. Она царственно осмотрела зал, и Ева точно знала, кого она сейчас хотела видеть. Но не увидела — Эмма ушла на каток — сделала лицо проще, и начала любезничать с отцом Арсения.

Ева встала и глубоко вздохнув, пошла им навстречу.

 Анна Гард была очень красивой женщиной. Её невозможно было не заметить, сколько бы народа вокруг не сновало, а эти долгожданные гости всё ещё стояли на возвышении. И Вики её заметила. Удивилась, изумилась, восхитилась, оценила и искренне заинтересовалась.

— Позвольте представить, — обратился к ней Альберт Борисович, — Анна Ямпольская, родственница моей жены.

— Очень приятно, — демократично и так по-западному протянула ей руку Виктория. А может просто не удержалась продемонстрировать кольцо. Ева не разбиралась в бриллиантах, но свет от него резал ей глаза.

— Виктория Шейн, — повернулся к ней Альберт Борисович и на секунду замешкавшись, продолжил с каменным лицом, — Как мне только что сказали, невеста Даниэля.

— Очень приятно, — с невозмутимым лицом пожала её по-прежнему холодную куриную лапку Ева. Виктория искренне ей улыбнулась. Анна Гард ей нравилась, и Ева не возражала.

— Даниэль, — продолжал перечислять её муж гостей, — Герман, София, Альбертина.

— А вон та любознательная старушка, что уже чем-то угощается со стола, — показала София за спину Евы и приветливо улыбнулась, — моя мать, Алевтина Александровна. Но не будем её отвлекать.

И она махнула рукой, давая понять, что не стоит из-за неё беспокоиться. И Ева так была рада видеть Софию, что улыбнулась, наверно, слишком широко.

И все они стали спускаться к остальным гостям. И Виктория отпустила руку Дэна и пошла, видимо, искать по залу Еву. А Дэн остался стоять.

Ева со всей силы старалась не смотреть в ту сторону, но ничего не замечала вокруг, кроме носков его ботинок и отглаженных стрелок на его брюках, которые были от неё в двух шагах. И эти ботинки сделали два шага и оказались прямо рядом с её изящными лодочками.

— Ева!

Она подняла на него глаза. Почему нельзя моментально умереть? Лопнуть бы сейчас как радужный воздушный пузырь и оставить от себя только мелкие брызги на его лакированной обуви. Почему нужно умирать снова и снова, каждый раз глядя в его грустные глаза? И почему, зачем они такие грустные?

— Это ничего не значит, — сказал он. — Слышишь, ничего! Просто так надо.

Она слышала. Язык её прилип к нёбу, и ей ни за что на свете его не оторвать.

— Ты ничего не должен объяснять, — это не она, это кто-то другой, спокойный и равнодушный, говорит за неё то, чего она не думает. — Ты можешь делать что хочешь. Это твоя жизнь, Дэн.

— Дэни, а где все? – услышала Ева за своей спиной чистый и звонкий голос Вики. — Где Арсений, Изабелла?

— Они на катке, Виктория, — повернулась к ней Ева, очаровательно улыбаясь.

— Боже, Дэн, ну, конечно! Пойдём немедленно! Ты обещал! Обещал, что пойдёшь со мной кататься, — капризно обратилась Вики к жениху.

— Да, конечно! – сказал он спокойно и улыбнулся ей для приличия. — Только надо попросить у Антонины Михайловны коньки.

— Так попроси! – не понимая, почему он до сих пор стоит, развела руками Виктория.

— Не беспокойтесь, — обратилась Ева к Дэну, и дружески погладила его по плечу, — Я сейчас скажу ей, и она к вам подойдёт.