Элемента.N

Они долго лежали молча. Наверно, надо было поспать, и не понятно на что надеялась Ева, но ей хотелось незаметно выскользнуть из этой больницы и потихоньку уехать домой, чтобы никого не видеть, ничего не слышать и ничего больше не знать. Ей хотелось, чтобы в больнице не было никого, кого она знала, чтобы все они устали, и ушли домой. Но когда дверь открылась и вошла знакомая медсестра, Ева даже не стала делать вид, что спит. И девушка махнула рукой в коридор, и Ева услышала радостное оживление, и топот ног и первый вбежал в палату совершенно безумный от счастья Арсений. А потом вошли его отец, Дэн, София, Герман Валентинович, Алька всё еще в белом халате и куча других совершенно незнакомых людей.

И снова ручьем потекли слезы. Это был определенно День Слез.

 Но это были уже совсем другие слезы. Слезы радости, слезы счастья и слезы утверждающие, что жизнь продолжается. Но какая она будет, эта следующая жизнь?

Глава 15. Первый день без Евы

Дэн сидел в работающей машине, положив руки на руль, и смотрел невидящими глазами на летящий снег. Он не знал, сколько он так сидел в этой ненужной ему машине, не понимая, что ему делать, не смея двинуться с места. Ева отказалась принять его помощь и уехала домой на такси. С ней поехала мама. София, конечно, видела, что между ними что-то произошло, но обняв его, сказала: «Не переживай, сынок, всё наладится!»  И Дэн смотрел в мутную снежную пелену, и в это не верил.

Он должен был отвезти машину домой, должен был появиться на работе уже часа три назад, или хотя бы предупредить Шейна, что задержится. Но он не позвонил, не поехал, не появился — он все сидел и смотрел на этот непрекращающийся снег, пытаясь собраться с мыслями, и не мог.

Когда часа в четыре утра его разбудил телефонным звонком Арсений и начал орать в трубку что-то про Изабеллу, он не понял ни слова, он просто узнал, где они должны сейчас встретиться и оказался в этой больнице. Он был в этой больнице много раз, он знал там все ходы и выходы, он проходил в ней стажировку – попасть в неё было легко. Все, что было потом, уже лёгким не назовёшь.

 Пока Арсений, метался по приемному покою как раненый зверь, Дэн понял единственное – Изабелла решила покончить жизнь самоубийством и перерезала себе вены. Когда Арсений, наконец, сумел взять себя в руки, картина стала проясняться как фотография в растворе проявителя. У Изабеллы выдался на редкость трудный день. Сначала эта встреча с дедушкой и правда о её рождении — она расстроилась даже не из-за себя, а из-за несчастной участи своей матери. Она всё повторяла «Бедная моя, мамочка! Бедная моя мамочка!» и плакала. Потом Шейн с рассказом о сложной судьбе его жены – Дэн видел Изабеллу, она была потрясена. Затем, когда Арсений с Викторией задержались, она решила использовать Дорогу Любящего Сердца и стала свидетелем выяснения отношений между Викторией и Арсением. И если до этого, Дэну было всё понятно, то какие отношения могли связывать его друга и эту едва знакомую им обоим девушку он никак не мог взять в толк. Никак! И что бы Арсений про неё не говорил, Дэн никак не мог понять, что именно он пытается до него донести.

У Виктории были постельные отношения с отчимом. «Да, её личное дело! Она — взрослая девочка!» Мать прокляла её за это? «Так заслужила, поделом!» Она беременна, это показали несколько тестов, один из которых был с показателем срока, он немногим больше недели. «Да, Виктория едва узнала способ, как избавиться от своей Чумы, и сразу решила им воспользоваться. Не особо церемонясь». Последнее Дэн знал не понаслышке. Она пыталась его соблазнять со дня их первой встречи, то демонстрируя ему грудь, то откровенно прижимаясь к нему в коридоре.

В Старом Замке, попытки её были особенно отчаянными. Чтобы не бегать по Средневековью в джинсах, им пришлось переодеваться, и делать это вдвоем в одной маленькой темной комнате. Она там просто как с цепи сорвалась. Он потратил в два раза больше времени на то чтобы переодеться в монашескую рясу, оттого, что постоянно приходилось снимать с себя её руки. Когда же пришлось переодеваться обратно, мало того, что он сам был пьян, и с трудом попадал нужными ногами в нужные штанины. Так ещё Виктория, хоть едва стояла на ногах, настойчиво цеплялась за его с таким трудом надетую одежду и упорно раздевалась донага. Ему приходилось одевать её снова и снова, пока, наконец, он просто не сгреб девушку в охапку и не понес домой. Он честно рассказал об этом Арсению. Оказалось, что отчим бесплоден, а Виктория всё равно беременна, но Дэн её и пальцем не трогал! Да мало ли кого еще за эти несколько дней она могла охмурить! Садовника, мясника, охранника в доме у Арсения, — Дэн выдвигал самые неправдоподобные версии, тем более что, оказывается, при её недуге её матку иначе как всеядной и не назовешь – она могла забеременеть хоть от цветочной пыльцы, не то, что от человека. Но Арсений всё это методично отвергал, пока, наконец, не выкрикнул в сердцах:

— Дэн, нас было там с тобой только двое!