Элемента.T

— Я и не собирался, — прозвучал в темноте легко узнаваемый голос Пеона. Его фигура в чём-то белом приближалась к ним под струями дождя. — Я хотел убедиться, что она действительно дорога тебе, Ватэс. Вы обвиняли Умуна Наиглупейшего в его любви к земной женщине. Вы навешали всех собак на несчастную девчонку, якобы погубившую целый мир. Но именно твоя любовь их погубила. И этот мир, и эту несчастную девочку.

Он говорил это стоявшему на коленях Ватэсу, словно зачитывал приговор.

И Ватэс не возражал, и даже не вытирал стекавшую по его лицу воду.

— Ты всегда был слишком любвеобилен.

— Это другое, — хрипло ответил Ватэс.

 Они действительно были очень похожи сейчас, Ватэс и Аполлон.

— И ты всегда был один. Во все времена. Единый бог. Создавший эту страну, этих людей, даже этих богов. Тебе было скучно?

— Я был просто одинок. Отдай мне её, и я оставлю этот мир.

— Только если она простит тебя. Тебя, а не его, — и он показал на Дэна. — Тебя, такого как ты есть. Без магии, без волшебства, без выкрутасов. Скажи, за что ты так возненавидел любовь, что лишил её тех, кого создал?

— Из-за неё погибла наша планета. Она так стремилась к Земле. И она предпочла умереть, но навсегда остаться на её орбите, чем блуждать в чёрном космосе в одиночестве. И я решил создать мир, в котором не будет этой заразы. Но, видимо, недооценил свои силы.

— Или силу любви, — сказал Магистр, которого никто и не заметил. — Я знаю, где та, которую ты ищешь. Прости меня, Пеон, но ты должен дать ему шанс. Последний шанс.

Глава 40. И стены имеют тайны

В привычном полумраке кабинета отца Феликс впервые был в такой странной компании. Два бога, один мудрейший, другой древнегреческий. Два отца, один настоящий, другой якобы тоже. Два его лучших друга — Ева и Дэн. И его сестра-близнец, умершая сто лет назад. Она бы сказала семьдесят четыре года назад, так как не хотела быть старше своих лет, но Феликсу и сто казалось подходящей цифрой в её нестареющем положении. А ещё беременная Пророчица. И хоть Феликс давно уже смирился с её постоянным присутствием, и избавился от её голоса в своей голове, который, к счастью, был временно данной ей силой, но всё же вид её до сих пор вызывал в нем какую-то лёгкую неосязаемую тоску.

— Я так и не разобрался во всём этом, — признался отец, отодвигая плотную штору и предъявляя общему вниманию медные шестерёнки на стене.

Все, кроме Вики и Эммы промокли насквозь, и Феликс, осторожно переступил через лужу, образовавшуюся на полу, чтобы подойти поближе.

— Пеон? — спросил Ватэс. И взгляды всех присутствующих обратились к нему. Мокрый и потускневший что-то сейчас он совсем не казался величественным или грозным.

— Я понятия не имею, как это работает, развёл он руками. — Это всё Артемида. Она так рассвирепела, когда узнала эту историю. Она разозлилась сначала на богиню, что изгнала Пророчицу и сказала, что только она откроет эту головоломку. А потом она невзлюбила и тебя, — он посмотрел на Ватэса. И сказала, что ты веками будешь искать такую любовь, что в состоянии будет открыть эти засовы.

— Она работает от крови, — сказал отец и на раскрытой ладони протянул им стерильные скарификаторы.

Дэн взял два, себе и Еве. В их участии никто не сомневался, но кто должны быть остальные? В прошлый раз отец всё подливал в углубления кровь избранных. Арсения, Феликса. Но Арсения не было, и Феликс тоже протягивать руку не стал.

Виктория решилась первая. Она проткнула большой палец и вложила в ствол дерева. «Т»

— Ватэс, — показала она на крону. «L»

 И он послушно сделал то, что она просила.

— Вы оба, — сказала она, убирая свой палец и отходя. — Наоборот!

Им пришлось поменяться местами.

И когда кровь послушно потекла по желобкам, Феликс увидел то, чего здесь никогда не происходило. Крона дерева загорелась не пурпурным, не розовым, не маджентой. Это был хороший глубокий синий цвет. И когда кровь Вики смешалась с кровью Ватэса, то стала светиться белым. Феликс грешным делом подумал, что у Вики что-то уже было и с Ватэсом.

От крови Дэна корни светились красным, а смешавшись с кровью Вики тоже стали белыми как снежинки, что подтвердило было его догадку. Но кровь Евы, окрасив корни желтыми огоньками, тоже в результате смешивания стала белой, и Феликс смирился. Просто так было задумано. И это просто нужная кровь.

Вики тыкала пальцем, куда ещё им капать кровь, и шестерёнки поворачивались. И несчастный Ватэс, а он казался Феликсу сейчас именно таким, тоже безропотно ей подчинялся. И шестерёнки сдвинулись, но ничего не произошло.

— Эмма, — вдруг сказала Вики. — Отдай это Дэну.

И показала на кулон на её груди.

И Дэн снова уколол свой палец, а потом повесил кулон на шею Евы, и её кровь потекла в новое углубление.

Огромное колесо поворачивалось уже несколько раз, и каждый раз результат не устраивал Вики.

— Это не машина для гаданий, Магистр, — сказала Вики, когда отец предположил, что этот крестик, что выпал вверху, наверно, плохо. — Это сейф. С очень сложным замком. И вручную здесь поворачивать ничего нельзя.