Элемента.T

— Я, я не знаю, — смешалась она, но строго остановила его рукой, когда он попытался подойти к ней. — Мне нужно время.

— У тебя его хоть отбавляй! — Ватэс развёл руками, показывая сколько.

И за её спиной вновь зазвучал недовольный шёпот.

— Я должна выйти замуж за Элэма, — перевела она эти голоса.

— С этим я могу что-нибудь придумать, — сказал Ватэс. — Я создал один неудачный мир. Что мешает мне создать другой? Правда, Дэн? Ради этого ведь стоит постараться?

— По крайней мере, попробовать точно стоит, — уклончиво ответил Дэн и посмотрел на Еву.

И юная богиня сняла с себя кулон, повесила его снова на Дэна и исчезла вместе со всей своей семьёй.

Дэн вернул кулон Эмме и, прижав к себе Еву, облегчённо выдохнул. И Феликс тоже подумал: «Неужели это всё?»

Боги освобождены и все живы. Такого расклада событий он не ожидал никак.

— Я знаю, как вам хочется принять в душ и отдохнуть, — вдруг сказала Вики. — Но я слышу грязные ругательства горбуна на давно забытом языке, и все они адресованы вам. Он готов, и вам не стоит заставлять его ждать.

Глава 41. Превосходя богов

Если бы ему сказали, что он сделал то, что не смогли сделать все их боги вместе взятые, он бы, наверно, даже не удивился. В своей гениальности Парацельс был уверен, как никто другой, но признанием, которого он не снискал при жизни, не избаловало его и после смерти. Всего он добился сам, своим упорством, своим умом. Если бы не его невыносимый характер. Но может быть именно благодаря ему, он и стал именно таким непревзойдённым.

Виктория смотрела, как обычным мелом он расчерчивает пол в своей лаборатории, и если бы не знала наверняка, что он сделал это с собой, то ни на секунду не поверила бы в успех этой затеи. И тем не менее, он родился человеком. И вырос человеком. Но познакомившись на своём нелёгком жизненном пути с Мартой и узнав про алисангов, придумал формулу, с помощью которой любого человека можно было сделать алисангом.

Всё дело в дозе, — любил повторять он. Всё дело в элементах. И что именно он имел в виду в этом случае, трудно было сказать наверняка.

Ему принесли мокрый пепел сожжённого Дерева, и осколки разлетевшегося куба и он радовался им как ребёнок. «Это лучший, лучший подарок, что получил я за несколько веков!» — повторил он несколько раз.

— Эти глупые люди, они думали, что алхимия, это искусство получать золото или какой-то мифический философский камень. А вы только вдумайтесь. Вдумайтесь! Ал – Химия. Ал! Али-Санг! Они имеют общее происхождение, потому что я знаю, как получить из человека алисанга. Сделать из одной крови совершенно другую кровь.

И он ползал по полу, расчерчивая свои круги.

— Тео, — вмешалась в его работу монахиня, одна из Лысых сестёр, которым Сама вернула голос. — Я знаю место, где точно такая гипоциклоида уже начерчена на полу. И тот четырёхлистник, прости, квардифолий просто идеально ровный. Это совсем недалеко.

— Знаешь, Гудрон, — огрызался он, намеренно коверкая её имя. — Суть не в том, что он идеальный, а в том, что мне нужен трифолий, то есть трёхлистник. — и он вписал в имеющийся рисунок ещё один. И сказал через какое-то время:

 — А на самом деле мне вообще ничего этого не нужно. Но эти рисунки на полу дают мне возможность отвлечься. О, вот и они! — он тяжело поднялся, приветствуя Изабеллу и Арсения.

— Все металлы произошли от смешения трёх субстанций, — пояснял он самому благодарному своему поклоннику, Арсению. — А люди они как металлы тоже сложены из серы, соли и ртути. Сера — душа, это всё, что сгорит.

Он поджёг спиртовку, и яркое пламя взметнулось вверх, но он сделал его совсем невинным, приглушив до голубого свечения.

— А то, что будет дымить это ртуть, дух.

Он соорудил над огнём сложную конструкцию похожую на самогонный аппарат, но менее громоздкий.

— А то, что сгорит и превратится в золу – это тело, соль.

Он составлял на столе в ряд к уже имеющимся там склянкам новые, и не отвлёкся даже, когда, наконец, пришли Эмма, Дэн и Ева.

— Что ж, — сказал он через время, после того как крючковатым пальцем перевернул несколько страниц в своей видавшей виды тетради, — Ждём самого главного участника.

И, конечно, никто его по обыкновению не понял. Даже бывшие лысые сёстры, которых теперь здесь было двое, Гудрун и Кира, мать Изабеллы.

— Я не понял ни одного слова, — признался Дэн, склоняясь над тетрадью и обращаясь к Арсению. — Помню, были нарисованы львы.

— Да, да, я их видел, — ответил Арсений, листая тетрадь. — Один зелёный, а второй красный.

— А вот и она! — воскликнул Парацельс.

Анна Гард всё ещё в рыцарской одежде вошла, держа на руках свою совсем ещё крошечную дочь.

— Лили, — склонился к ней горбун, и лицо его озарила такая искренняя улыбка, что Вики подумала, что не такой уж он и чёрствый каким казался на первый взгляд.

Малышка не спала и вовсю таращила на него свои глазёнки, с любопытством разглядывая свешивающуюся со старинного берета полуистлевшую бахрому.