Элементал и другие рассказы

Для Харриет, действительно, было очень трудно не думать вовсе ни о чём, но Мать постоянно учила её во всём слушаться тех, кто старше и лучше её, поэтому она старалась. И по мере того как она старалась, стеклянные трубки наполнялись крас­ной бурлящей жидкостью, машина гудела, как ки­пящий чайник, а госпожа тяжело дышала. Экран из закопчённого стекла становился больше — или так только казалось, — а его поверхность явно ста­новилась всё ярче, и из неё исходил пульсирующий серебряный блеск, и это вселило бы в Харриет тре­вогу, если бы она не была столь увлечена. Внезапно экран очистился и стал трёхмерной картиной, изо­бражающей ужасную, мрачную долину, освещён­ную вспышками пламени, поднимающегося над вершинами окружающих её гор. Долина и склоны гор были покрыты мёртвыми деревьями; раскачи­вающиеся очертания их чёрных костлявых рук тя­нулись к ярко-красному небу. Нечто двигалось на самой высокой ветке ближайшего дерева: малень­кое, длинноногое и длиннорукое нечто, которое свалилось на землю и пошло скакать по долине ог­ромными лёгкими прыжками. Оно выглядело как нечто среднее между изуродованной обезьяной и чудовищным пауком, но его скачущие прыжки бы­ли чем-то наиболее ужасным.

Харриет завизжала, когда она ослабила захват металлических стержней, и в то же мгновение кар­тина исчезла, и на её месте оказалось первоначальное закопченное стекло. Девушка была в исте­рике, она визжала, потом смеялась, и леди Дану- ильям вцепилась ей в руку, шлёпала её по лицу, трясла её.

— Что ты видела, девочка? Прекрати... прекра­ти... Скажи мне, что ты видела?

— . это было ужасно, мэм, — начала, было, Харриет, но у неё снова начался приступ рыданий, и терпение её светлости лопнуло, как натянутая струна.

— Говори, ты, дура, истеричная шлюха. Что ты видела?

— Я видела тёмную долину и.

— Да. да. Продолжай, — настаивала леди Да- нуильям.

— Там было нечто ужасающее, которое начало прыгать.

Ей не позволили продолжать дальше, поскольку леди Дануильям внезапно обняла её, расцеловала в обе щёки, затем снова села и стала смотреть на неё, как на долгожданное сокровище, которое во­преки всем ожиданиям само подвернулось под ру­ку.

— У тебя получилось, — она захихикала, как ма­ленькая девочка, и захлопала в ладоши в чистом радостном восторге. — Истинная сущность. ты получила её. Ты удивительное, удивительное дитя.

Харриет вытерла глаза, постепенно начиная по­нимать, что она только что продемонстрировала какой-то свой неизвестный дар или достоинство, которое, возможно, пойдёт ей на пользу.

— Прошу прощения, госпожа, но что именно. что именно я получила?

— Боже мой, дитя, — леди Дануильям глядела из стороны в сторону, как будто бы ища правдопо­добное объяснение, — у тебя есть разум и воображение. Машина, выявляющая способности, проде­монстрировала это без всякого сомнения. Кто, как не разумная и обладающая воображением девочка, мог бы создать тёмную долину и забавное малень­кое существо, которое прыгает вверх и вниз по куску обычного закопчённого стекла. Я очень до­вольна тобой, моя дорогая.

— Спасибо, мэм, — Харриет покраснела от удо­вольствия.

— Я искала подходящего партнёра, с которым могла бы общаться, — продолжила леди Дануиль- ям, — поскольку, как ты можешь видеть, я веду очень уединённую жизнь, и я не вижу причин, по­чему бы тебе не занять это место. Что ты на это скажешь?

— О, моя госпожа... — начала Харриет, но леди Дануильям резко оборвала её слова благодарности властным движением своей руки.

— Тогда пусть так и будет. Тут есть милая ма­ленькая комната рядом с моей, и ты вполне мо­жешь поселиться в ней.

— В чём будут состоять мои обязанности? — спросила Харриет.

— Обязанности? — показалось, что какое-то время леди Дануильям не находила слов, а затем, как будто её внезапно осенила какая-то мысль, она сказала: — Чтение. Ты можешь читать мне и со­держать мою комнату в чистоте.

— Я приложу все усилия, чтобы удовлетворить вас, мэм, — сказала Харриет.

Без всякой на то причины леди Дануильям вне­запно начала смеяться.

Юность легко ко всему приспосабливается, и Харриет вскоре научилась, практически, вовсе ни­чего не делать. Никак не скажешь, что её прежние соратницы по службе примирились с такой ситуа­цией или не стали выражать своё поразительное удивление. Как только леди Дануильям было не видно и не слышно, в её адрес шли подмигивания, оскорбления, пинки и щипки, и как-то раз она по­лучила удар по рёбрам от Мэри, которая считала её предательницей. Ей тоже завидовали, но стоило им заявить, что они знают о чём-то большем, им при­шлось бы об этом пожалеть. Как-то утром, проти­рая фарфоровую посуду в кабинете леди Дануиль- ям, она подняла взгляд и увидела миссис Брау­нинг, которая смотрела на неё холодным взглядом, лишённым какого-либо выражения.

— Ты знаешь, девочка, почему леди Дануильям приблизила тебя к себе?

— Ей нужна была подруга, — смело заявила Харриет, поскольку она обрела самоуверенность, благодаря хорошим нарядам и доброму отношению её светлости.