Элементарная социология. Введение в историю дисциплины

Давайте суммируем важные моменты еще раз, опираясь прямо на слова Дюркгейма. «Необходимо, чтобы не изредка только, но в каждый момент своей жизни индивид сознавал, что его деятельность имеет цель. Чтобы его существование не казалось ему пустым, он постоянно должен видеть, что жизнь его служит цели, которая непосредственно его касается. Но это возможно лишь в том случае, когда более простая и менее обширная социальная среда теснее окружает его и предлагает более близкую цель его деятельности»[99]. Возбуждение не переводится в целеполагание, оно обращается на самое себя, и это может окончиться крахом. А как же это лечить? Ни с религией, ни с семьей, ни с государством Дюркгейм не связывает особых надежд. Религия и семья как социальная среда, удерживающая индивида от самоубийства (подробности я опускаю), уже в прошлом, государство задает параметры единства, но слишком общие, их не хватает на уровне индивидуального целеполагания. Выход он видит в децентрализованной системе профессиональных общностей. Дюркгейм говорит об этом и в предисловии ко второму изданию «Разделения труда», и в «Самоубийстве». Это своего рода социальная программа радикального, но не революционного исцеления общества.

Лекция 7 Поздняя социология Дюркгейма

Поздний Дюркгейм у нас плохо известен и еще хуже понят. Все-таки мы работаем, когда возможно, с переводами, и это касается не только учебного процесса, но и вообще положения дел в науке. Три замечательные монографии Дюркгейма, о которых речь шла на предыдущих лекциях, в общем, перевешивают все остальное, что тоже доступно на русском. У нас есть в переводе несколько философско-методологических работ Дюркгейма, вошедших на французском в очень важные сборники его статей: «Философия и социология» и «Воспитание и социология», а на русском – вместе с некоторыми другими – в книгу «Социология: ее предмет, метод, предназначение», которую я называл на первой лекции[100]; у нас есть его знаменитая статья, написанная вместе с Моссом в 1903 года, о первобытных принципах классификации[101], – сочинение очень высокого интеллектуального качества и накала. И есть фрагмент из «Элементарных форм религиозной жизни»[102] – последней большой работы Дюркгейма, которая, как часто говорят, радикально изменяет представление о его социологии, складывающееся на основании более ранних сочинений, так что с трактовкой этой великой книги возникают большие сложности. Даже если посмотреть по времени, мы видим, как сначала Дюркгейм резко стартует, магистральные сочинения выходят одно за одним. И вдруг наступает не то чтобы перерыв – он и пишет, и публикуется, – но какое-то изменение общего плана. До «Элементарных форм религиозной жизни» (выходит в 1912 году) проходит очень много времени. И развить идеи этой работы он толком не успевает, это остается другим ученым. Она с самого начала привлекает к себе большое внимание. Очень интересно, что на английский язык ее переводят уже в 1915 году, и в течение долгих лет этот знаменитый перевод оказывается главным источником знаний о Дюркгейме для широкой публики. Сейчас существует новый перевод, и даже не один, идут споры о качестве и преимуществах переводов. Тем более примечательно, что вот этим старым пользовались несколько поколений. Настоящая судьба классика!

Книжка очень большая, толстая, с огромным количеством примечаний, и в каком-то смысле, на современный взгляд, немножко странная. Дюркгейм всегда говорил, что мы должны опираться на факты, а не заниматься выведением одной идеи из другой – только работа с конкретным материалом является подлинным источником нового научного знания. Но как должны быть получены эти факты? Понятно, что в «Разделении труда» он опирается на исторические труды, работы по истории права, а в «Самоубийстве» он опирается на статистику. А здесь? У книги есть хорошо известный подзаголовок, немного вводящий в заблуждение, – «Система тотемизма в Австралии». Что должен делать человек, пишущий о тотемизме в Австралии? Он должен отправиться в Австралию! Но Дюркгейм не проводил никаких полевых исследований вообще. Он опирался на чужие исследования, на работы антропологов, которые по тем временам могли казаться очень доброкачественными, но впоследствии подвергались критике. И не раз, и не два ставился вопрос, насколько вообще доброкачественна работа самого Дюркгейма в эмпирической части. Понятно, что если мы делаем обобщения, опираясь на источники, а потом оказывается, что сами источники не очень высокого качества, то как мы должны относиться к обобщениям? Окончательного ответа на этот вопрос нет, но можно все-таки принять во внимание, что несколько поколений антропологов были вдохновлены работами Дюркгейма. Так или иначе, без сочинения Дюркгейма мы не можем себе представить ни Радклиф-Брауна и Малиновского, ни Леви-Стросса, ни Мэри Дуглас. То обстоятельство, что собственно антропологическая и источниковедческая база дюркгеймовской книги устарела, очень многих почтенных авторов совсем не смущает.