Элементарно, Холмс!

Через шестьдесят пять минут после обмена свертками в Флэтайрон-билдинг в Нью-Йорке семидесятифунтовый треугольный бетонный карниз не выпал из штабеля стройматериалов, перемещаемых с помощью блоков над Уобаш-авеню в Чикаго, однако белый мужчина со слишком узким воротничком также не явился в свой офис в международной корпорации, где работал высокооплачиваемым оценщиком; вместо этого он отправился к стоматологу, а позже в тот же день забрал дочь из частного детского сада. В пустыне Гибсона в центральной части западной Австралии также ничего не случилось – ничего необычного.

Мужчина в Лондоне читал под изображением бабочки. На каждое действие…

Каким бы незначительным оно ни казалось…

Найдется равное по силе противодействие в Реке времени, бесконечно струящейся сквозь Вселенную. Пусть незаметное и совершенно не связанное с ним.

Каждый день, ближе к вечеру, в Рио-де-Жанейро идет тропический ливень. Он длится всего несколько минут, но капли дождя, словно пули, отскакивают от жестяных крыш favelas[21] под статуей Христа-Искупителя. В этот день, когда в пустыне Гибсона ничего не происходило, дождь не пошел; сухая Авенида Атлантика отражала солнечные лучи. В Пернамбуку прошел град.

Позже в тот день трубачу из фьюжн-рок-группы в Кливленде, штат Огайо, позвонила дальняя родственница из Оберлина, которая десять лет назад одолжила у него пятьдесят долларов для первого взноса за «Хонду Цивик» и так и не вернула деньги. Она сообщила, что прямо сейчас вышлет чек. Обрадованный, он рассказал эту историю своему другу, ведущему гитаристу группы. Четыре часа спустя, во время перерыва на выступлении в каком-то клубе, к ним подошла незнакомая женщина, которая улыбнулась и спросила: «Как дела?» И в ходе продлившегося несколько минут разговора и гитарист, и трубач рассказали ей о неожиданном возвращении старых пятидесяти долларов. Больше они никогда ее не видели. Никогда.

Еще позже в тот день подвесное украшение из дагобы IV века до нашей эры, из Шри-Ланки, в 1964 году украденное из музея в Амстердаме, было отправлено на абонентский ящик главного почтового отделения Женевы, Швейцария, с пометкой: «украденная собственность, сообщите в Интерпол». Пометкой красного цвета. Сделанной от руки.

В «Слоновом баре» отеля «Мэрриот» в Бангкоке бармен подошел к бизнесмену и протянул ему красный телефон:

– Вы мистер Мандапа?

Джентльмен поднял глаза от своего джин-слинга, кивнул и взял трубку.

– Да, это Майкл Мандапа… – Несколько секунд слушал, поначалу с улыбкой. – Не думаю, что это возможно, – произнес он, больше не улыбаясь. Послушал. – Не так быстро. Мне нужна хотя бы неделя, десять дней, я должен… – Умолк, на его лице появилось напряженное выражение, он провел тыльной стороной свободной руки по губам и сказал: – Если там идет дождь, и это муссон, вы сделаете то, что должны. Я приложу все усилия.

Послушал, глубоко вздохнул и положил трубку на барную стойку. Бармен заметил, подошел и взял красный телефон.

– Все в порядке? – спросил он, взглянув на лицо мистера Мандапы.

– Да, да, все хорошо, – ответил мистер Мандапа и покинул «Слоновый бар», не оставив чаевых человеку, который, сам того не зная, спас ему жизнь.

Где-то, намного раньше, мужчина раздавил ногой стрекозу меганевру.

На следующее утро, в восемь часов, четыре машины остановились перед запущенным старым домом во Фримонте, штат Небраска. Двор зарос сорняками и меч-травой. Небо казалось необычно хмурым для этого месяца. Из первой машины, принадлежавшей фримонтскому полицейскому отделению, вылез человек в шляпе-борсалино, а следом за ним – три офицера местной полиции в форме. Во второй машине приехали двое патрульных штата Небраска, в третьей – мужчина и женщина в черных костюмах, с «дипломатами». Двери четвертой машины распахнулись, словно крылья, и из нее вышли четверо крупных людей с различным цветом кожи. Они обошли автомобиль, открыли багажник и достали большие лопаты и заступы. Возглавляемая шерифом Фримонта фаланга приблизилась к дому.

Шериф трижды стукнул по просевшей сетчатой двери.

Никто не подошел. Он постучал снова, трижды. Пожилая белая женщина, седая, сгорбленная и хромая, покрытая пылью усталости нелегкой жизни, приоткрыла внутреннюю дверь и посмотрела на собравшихся у крыльца.

– Да? – спросила она с удивлением и тревогой.

– Миз Брам?

– Э, да…

– У нас есть ордер на обыск, и с нами законники, эта леди и джентльмен. – Он кивнул через плечо на пару в черных костюмах. – Суд позволил им обыскать вашу лачугу. Они ищут книги, которые ваш сын забрал, чтобы продать на «Ибэй» или еще где-то, у какой-то леди с востока, из Нью-Йорка. Билли здесь?

– Билли здесь больше не живет.

Она начала закрывать дверь. Шериф прижал ладонь к сетке, оставив овальный отпечаток.

– Я спросил, здесь ли Билли, мадам.

– Не-а.

– Пожалуйста, разрешите нам войти.

– Вон из моего дома, копы!