Элементы групповой терапии. Введение в психоаналитическую практику

11. САМОРАЗРУШЕНИЕ ГРУППЫ ИЛИ СЛЕДСТВИЕ ОСОЗНАННОГО РАССТАВАНИЯ?

11.1. Анархия и хаос в группе III

Решающее значение в формиро­вании структуры группы III, как и в случае двух преды­дущих терапевтических групп, имели личности паци­ентов, в частности их биографии. Прежде чем опреде­лить характерные особенности группы III, необходимо в общих чертах описать и прокомментировать развитие терапевтического процесса.

В начале второго сеанса, на котором присутствовали все девять пациентов, Ингеборга, говорившая на мало понятном диалекте, рассказала о том, что часто испыты­вает «дикий голод». Затронув «оральную» тему, она сформулировала проблему, которая играла важнейшую роль на протяжении всего группового процесса. Страх, сопровождавший открытый разговор на данную тему, заставлял пациентов, начиная с первого сеанса, прибе­гать к защитным маневрам, отдавая предпочтение обсуж­дению сексуальных проблем в вызывающе агрессивной манере. Мария из группы II испытывала похожие «оральные» желания — ненасытный голод, жажду обла­дания чем-то, казавшимся ей одновременно скверным

105

и отталкивающим. Однако в отличие от Марии, Ингеборга не могла похвастаться относительно устойчивым потенциалом эго. Подобно остальным пациентам из группы III, вне зависимости от того, учились ли они, как Эльфрида и Гудрун, или работали, как Вилли и Эльке, Ингеборга была не способна на конструктивные меж­личностные отношения. Поэтому неудивительно, что наиболее характерной чертой данной группы было отсутствие нормальных отношений между пациентами, а также между участниками терапии и психоаналити­ком. Вскоре ситуация в данной группе приобрела черты хаоса. В конце второго сеанса Эльфрида, рассказывая о своем сновидении, сумела выразить индивидуальное отношение к группе: « Я увидела во сне много людей. Поначалу это напоминало школьный класс. Все гово­рили, стараясь перекричать друг друга. Мало-помалу в классе завязалась ужасная драка. Потом выяснилось, что все должны мочиться в один большой унитаз». Ком­ментируя это сновидение, марксистка Марион выска­зала предположении, что речь в нем идет об очень интимных переживаниях. Я могу добавить к ее словам, что данные переживания вызывают страх.

11.2. «Люди пугают меня!»

В хаосе групповой ситуации пси­хоаналитик служил для пациентов своего рода ориен­тиром, сулившим покой и безопасность. В такой же роли нередко выступал определенный пациент. Однако это не устраняло деструктивность. Некоторые участ­ники групповой терапии без стеснения обсуждали интим­ные детали своей личной жизни, продолжая тем самым развивать тему, открытую на первом сеансе Эльке. Пациенты не отличались тактичностью. Никто не прини-

106

мал во внимание ранимость собеседника, хотя каждый легко обижался. Ярче всего это проявилось на четвертом сеансе, когда Марион, которая вела себя агрессивно и вызывающе, вдруг разрыдалась и была вынуждена покинуть помещение, сгорая ох стыда. Один пациент рассказал о своем сновидении. Ему приснилось, что все участники группы, облаченные в голубые рабочие робы, тащат тяжелые рюкзаки. «Это было невыносимо»,— добавил он. Рецедивы заболеваний, которыми страдали пациенты, указывали на то, что они стали жертвами соб­ственной невыдержанности. Марион жаловалась на обострение колита, Вилли не мог сосредоточиться, Ганс не мог связно мыслить и страдал забывчивостью, Эльке пропустила следующий сеанс из-за визита к врачу, а Ингеборга отсутствовала целую неделю.

Пациенты рассказали о своих разочарованиях в люб­ви, недоверии к женщинам и страхе перед мужчинами. Гудрун очень точно выразила данную проблему, когда сказала: «Я не могу никому доверять. Люди меня пуга­ют». Постепенно отношение участников группы к Гудрун улучшилось. Пациенты прилагали все усилия для того, чтобы ее понять. Однако вскоре в группу вернулась Марион, и дружеская атмосфера была разрушена. Марион отдавала всю себя без остатка политической деятельности и была активным членом организации, не признававшей психоанализ. Решившись на курс психо­аналитической терапии, она загнала себя в психологиче­ский тупик, поскольку противоречия между ее убежде­ниями и поведением были практически непреодоли­мыми. Тем не менее она нашла выход из сложившейся ситуации, совершив что-то вроде психологического раз­двоения и делая вид, что Марион, которая присутствует на сеансе, не ведает ничего о другой Марион, убеж­денной коммунистке. Из подобных противоречий была

107