Елена

«Погребение было бесконечно грустным, но и торжественным,— писала Соколовская.— Масса венков с красными лентами была возложена на могилы. А кругом нас, собравшихся около могил, была цепь вооруженных, злобно смеявшихся солдат, отпускавших грубые замечания, вроде: «Чего плачете, это не первые и и не последние».

Речей не произносили — кругом было полно шпиков и переодетых полицейских, которые прислушивались к каждому слову.

Во время похорон произошел опасный инцидент. В числе других, венок от областного комитета несла Елена. Один из полицейских схватил Соколовскую за руку. Михаил Гарин оттолкнул полицейского. Полицейский бросился на него. Владимир Елин и другие большевики, находившиеся рядом, оттащили полицейского в сторону.

Сразу же после похорон подпольщики стали расходиться. Елена, Михаил Гарин и две девушки шли вместе. За воротами кладбища они заметили, что за ними увязался «хвост». Тогда Елена взяла первого попавшегося извозчика и быстро поехала. Когда она оглянулась, то увидела, что ее товарищи разбегаются в разные стороны, а шпик пытался взять дрожки, чтобы догнать Елену, но на дрожки вскочило несколько рабочих парней, и незадачливый детектив остался на бобах. Соколовская проехала несколько улиц и была уже вне слежки.

Весть о трагической гибели Жанны Лябурб дошла до Москвы. Делегаты VIII съезда РКП(б), проходившего в марте 1919 года, стоя, спели похоронный марш в память героической дочери французского народа. Вместе со всеми делегатами съезда стоял и пел Владимир Ильич Ленин.

В докладе на VII Всероссийском съезде Советов Владимир Ильич говорил:

«Мы знаем, что имя француженки, тов. Жанны Лябурб, которая поехала работать в коммунистическом духе среди французских рабочих и солдат и была расстреляна в Одессе,— это имя стало известно всему французскому пролетариату и стало лозунгом борьбы, стало тем именем, вокруг которого все французские рабочие, без различия казавшихся столь трудно преодолимыми фракционных течений синдикализма,— все объединялись для выступления против международного империализма» [28].

Трудящиеся Одессы свято чтят память французской героини, отдавшей свою жизнь за счастье всего человечества. К ее надгробному памятнику часто приходят советские люди и иностранные туристы. Не один раз побывали у могилы Жанны Лябурб ныне покойный генеральный секретарь Французской коммунистической партии Морис Торез и другие руководители французских коммунистов. «В истории Франции,— говорил Морис Торез,— было две героини — Жанна д’Арк и Жанна Лябурб... Ее имя является символом борьбы, символом пролетарского интернационализма ».

Через две недели после расстрела Жанны Лябурб и ее товарищей был арестован и умерщвлен руководитель коммунистического подполья Иван Федорович Смирнов (Николай Ласточкин).

Большевистское подполье Одессы возглавила Елена Соколовская.

Тяжелое испытание, выпавшее на долю большевиков, не сломило их дух и волю к борьбе. 30 марта 1919 года Елена сообщила в ЦК КП(б)У: «Удалось восстановить Интернациональную коллегию и снова завязать связи с французами... Есть связь и с румынскими солдатами. Выпускаем листовки на всех языках, включая и греческий. К сожалению, сейчас мы принуждены сокращаться во всем из-за недостатка средств...»

КОНЕЦ ИНТЕРВЕНЦИИ

Через два-три дня после похорон Жанны Лябурб начал действовать пока еще нелегально Одесский Совет рабочих депутатов, избранный еще до прихода англо-французских интервентов. Первым председателем Совета был избран Николай Ласточкин. После его гибели вначале во главе Совета находился президиум в составе Елены Соколовской, Павла Онищенко, Филиппа Болкуна, Александра Фельдмана и Александра Александрова, а в конце марта председателем Совета избрали Болкуна.

2 апреля Соколовская, Болкун и еще два-три депутата Совета отправились к командующему войсками Антанты французскому генералу д’Ансельму, чтобы предъявить ему ультиматум.

Соколовская и Болкун в своих воспоминаниях рассказывают, как произошла эта встреча. Было два часа ночи. Тьма стояла непроглядная. В гостинице «Лондонская», несмотря на поздний час, все было залито светом, бегали, суетились, таскали чемоданы. Цвет контрреволюции готовился к бегству. На лестницах и в коридорах, ведших к номерам, занимаемым д’Ансельмом, стояли часовые из африканских частей. Кто-то из участников делегации громко спросил:

— Что же это, они своим французским солдатам не доверяют?

Выйдя к делегации, д’Ансельм спросил:

— С кем имею честь говорить?

— С представителями Совета рабочих депутатов.

— Позвольте, как с властью я с вами говорить не могу, потому что законной властью считаю городскую думу.

Все же д’Ансельм согласился выслушать требования представителей Совета.

Делегация потребовала от д’Ансельма немедленно разоружить польских легионеров и «добровольческих» офицеров, а оружие передать Совету рабочих депутатов. Представители Совета также заявили, что оккупанты не должны уводить русские морские суда и увозить запасы продовольствия из порта. Генералу было сообщено, что на следующий день власть в Одессе переходит к Совету.