Елена Прекрасная

– Пустяк! – погладила Лена ссадину на плече, своей улыбкой смягчив огрубевшую душу старого морского волка. Она никому не сказала, что испугалась не столько падения за борт, а, когда догоняла плывущую по инерции яхту, непостижимого пристального взгляда самой черной бездны.

Вечером перед сном Елена спросила:

– Тетушка, это ты устроила Алексею проверку?

– Pourquoi pas? – улыбнулась тетушка. – Но не ему. Тебе.

Женщины на грани нервного срыва

После морских приключений все трое зашли в какой-то полупустой ресторанчик (смерч и непогода разогнали публику с пляжей и набережной), пообедали и поехали домой. Алексей попрощался возле корпуса и спустился в «Актер». Лена легла на диван в зале и включила телевизор, а тетушка, укутавшись в плед (прохладно – какая благодать!), уселась на террасе в кресло и слушала дождь, управляемый весьма искусным дирижером. Ливень сменялся моросью, трубный гул – барабанной дробью, солирование отдельных инструментов – взрывом оркестра небесных хлябей. Можно было бы и соснуть, но Кольгриме было не до сна. Небо шевелилось, как монстр, а в голове были такие же мутные гнетущие мысли. Изредка в сознание врывался звук проходящего внизу поезда, шипение машин на трассе вдали, чей-то крик или смех, но они лишь добавляли нотки в минорный концерт ненастья.

Похоже, старушка всё же задремала. Проснувшись от внутреннего толчка – ее во сне окружили кривляющиеся бесы – она усилием воли уняла стук сердца, но тревога осталась. Сон как рукой сняло. «Чего они так беснуются? – думала Кольгрима. – Обманула я их, провела, так чего ж теперь беситься? А, по штату… Ничего, мы еще повоюем! Какая там самая длинная война была в мировой истории?»

– Лен! – крикнула Кольгрима. – Какие длинные войны знаешь? Столетнюю, еще?

Елена выключила телевизор.

– Пуническая между Римом и Карфагеном, больше ста лет. В Китае – двухсотлетняя в период Воюющих царств, тоже до нашей эры. А самая-самая – лет триста – между Нидерландами и каким-то британским архипелагом около Корнуолла. Ее объявили и забыли про то. Она закончилась лет тридцать назад, а начал ее сэр Оливер Кромвель.

– Всё-то ты знаешь! Когда только успела, я вот ни черта не помню! Беру двухсотлетнюю, как в Китае. Я им еще задам, анчуткам!

– Кому, китайцам? Ты это о чем, тетушка?

– Каким китайцам! Есть кто поближе. – Тетушка вдруг сорвалась с кресла, стащила племянницу с дивана и пошла вышагивать с ней танго, голося Besame mucho16 своими словами:

– Беса я, беса я мучу. / Знай же, проклятый, оставлю тебя на бобах! / Беса я, беса я мучу, / Чтоб тебе, мерзкому, ночью застрять в зеркалах!

– Вообще-то это болеро, – сказала Елена и, перехватив инициативу, запела по-испански:

– Besame, besame mucho, / Como si fuera esta noche la ultima vez. / Besame, besame mucho, / Que tengo miedo tenerte, y perderte despues.

– Забойно поешь. Чего б тебе в «Голос» не податься?

– Составь протекцию. Аксюте с Градским напой.

– Да они, как услышат, и так повернутся! Алексей бы, точно, повернулся.

– Не подначивай, тетушка!

На следующий день в конференц-зале состоялась презентация работ Алексея под названием «Женщины на грани нервного срыва». Зрители, ожидая зрелища в жанре ню, а то и клубнички послаще, а кое-кто еще подогретый и воспоминаниями об одноименном фильме знаменитого испанского режиссера Педро Альмодовара, в котором жены, мужья, любовницы и любовники переплелись под таким острым соусом, что напоминали скорее не испанское блюдо, а спагетти, забили зал до отказа.

Фотохудожник выступил с часовой лекцией о великих фотографах прошлого, признанных мастерах портрета. Показал на экране фотографии великих политиков, писателей, ученых, артистов. Одно лишь перечисление имен мастеров, снимавших Герцена, Россини, Бакунина, королеву Елизавету, Альбера Камю, Сальвадора Дали, Модильяни, Альберта Эйнштейна, Эрнесто Че Гевара, Вивьен Ли, Коко Шанель и других знаменитостей – Сергей Левицкий, Надар, Артур Сасс, Альберто Корда, Джон Кобал, Сэм Шоу, Максим Дмитриев, Робер Дуано, Сесил Бетон, Нина Лин – впечатлило даже знатоков и мастеров кино- и фотоискусства, кинооператоров и фоторепортеров, которых среди присутствующих было немало. Елена с удивлением, радостью и поминутно возраставшей гордостью смотрела, как тепло принимают Алексея виртуозы киноиндустрии. Похоже, его имя было хорошо известно в их среде.

Портреты, выполненные Алексеем, были просмотрены с воодушевлением. Конечно же, зрителей чрезвычайно впечатлили обнаженные женские тела на грани нервного срыва, что было естественно, поскольку в зале присутствовали в основном люди искусства, хорошо знающие эту грань и всё, что за ней. Популярный режиссер Адам Райский, известный эпатажными сценами, балансирующими на грани эротики, после просмотра встал и сказал:

– Думаю, выскажу общее впечатление. Фото достойны Vogue, а некоторые и разворота Playboy. Фактура потрясающая! А кто Нефертити? Рядом со мной сидит юное создание, точь-в-точь она. – Райский указал мизинцем на Елену. – Это ваша модель?