Елена Рубинштейн. Женщина, сотворившая красоту

Однако Елена испытывает гордость, когда Эдвард организует «маленький американский театр» в доме на бульваре Распай. Не без юмора она рассказывает о вмешательствах полиции, которую вызывали окрестные жители, недовольные шумными соседями. К тому же и пьесы ставились, по мнению властей, возмутительные. «Впервые я встретилась с законом в качестве революционерки», — вспоминает она. И в последний, вне всякого сомнения.

Многие годы спустя, вспоминая об этом, Елена так и не сможет понять, что опасного могло найти правительство в невинных представлениях. Должно быть, труппа не понравилась, решила Елена. Театр пришлось закрыть, и вместо него появился кинозал, носящий название «Студия Распай». Эдвард показывал в нем фильмы своего друга Мана Рея.

Эдвард, как и его жена, хочет всего одновременно, впрочем, хотят они совершенно разного. Эдвард мечтает совместить несовместимое: богемную жизнь и комфорт, семью и свободу, зарплату и риск, рекламу и литературу, авангард и классику, индивидуализм и огромный круг общения. Он сидит на многих стульях сразу и нажил себе немало врагов в литературной среде, в частности, им недовольны читатели «This Quarter»: они возмущаются, что Эдвард издает книги так роскошно.

Если бы у Эдварда были свои личные средства, он с радостью стал бы меценатом.

Эдвард Уильям Титус — человек, сотканный из парадоксов. От проклятых поэтов он далек, его стиль — это стиль денди, и он неуклонно ему следует как в прямом, так и в переносном смысле. Его костюм всегда безупречен, он носит галстук, монокль, трость и шляпу, он вхож в гостиные аристократов и не желает смешиваться с толпой, он сноб и дружит со всеми гениями на Левом берегу — и настоящими, и теми, кто лишь строит из себя гения.

Ему нравится легкий непринужденный образ жизни. Он разлюбил роскошь, автомобили с личным водителем, пышные приемы — все то, чем продолжает жить его жена и в чем он сам тоже участвует. Но самому ему хочется покоя. Он мечтает раствориться в квартале Монпарнас, слиться с его улочками, кафе, книжными магазинами, ничем не отличаться от коренных жителей здешних мест.

Однако он остается в глазах многих мужем «богатой мадам Рубинштейн», а значит, фигурой в чем-то подозрительной. Елена часто ставит его в неловкое положение, когда, сверкая драгоценностями, искусно подкрашенная, в бесценных мехах и шляпах приезжает на автомобиле с шофером в гости к обитателям Левого берега. Она желает непременно сопровождать мужа, когда он отправляется в «Дом» или в «Динго» — штаб-квартиры парижских американцев. В кафе она требует, чтобы муж платил по счету за всех, нарушая железное правило: каждый платит сам за себя. Эдварда смущают ее вторжения, они превращают его в чужака, тогда как он больше всего на свете хочет стать там своим.

Но Елена и здесь ведет себя как богатая щедрая хозяйка, считая, что именно этого от нее все ждут. Она слегка пополнела, но выглядит значительно моложе своих пятидесяти пяти лет. Между тем она достигла трудного возраста, когда женщина с неизбежностью должна признать, что красота ее мало-помалу уходит, влечение к ней мужчин гаснет, и любовь, чтобы не исчезнуть окончательно, должна превратиться в сотрудничество. Но у Елены не накопилось запаса добрых воспоминаний о жизни с Эдвардом, и она продолжает надеяться, что он наконец подарит ей то, в чем отказывал до сих пор.

Это тщетное ожидание причиняет ей муки и приводит в отчаяние. Иногда они проводят ночь вместе, но случается это все реже и реже. А на следующее утро возобновляются ссоры. Чаще всего супруги общаются при помощи писем. Елена сохранит до конца жизни привычку изливать свои чувства на бумаге.

Ее письма к Эдварду бывают жалобными, саркастическими, суровыми — в зависимости от состояния. Их отношения ранят ее, она ими не удовлетворена, но не умеет изменить их. Она подсчитывает нанесенные ей удары и старается нанести столько же в ответ, нередко пользуясь недозволенным оружием — чековой книжкой. За ней сила денег, и она никогда не забывает о ней напомнить.

Эдвард более сдержан, более трезв и меланхоличен. В периоды депрессии он шлет ей стихи, горюя о ее отсутствии, ему, как и сыновьям, недостает ее присутствия. «Я ужинал сегодня дома один, стол был ледяным, сердце — чужим».

Он изворотлив, а порой жесток. Постоянно прося денег, он чувствует себя униженным и отвечает Елене обвинениями и даже шантажом. Но припев остается прежним: ни с тобой, ни без тебя.

Однако, по версии Елены, которую она приберегает для публики, их семейная и светская жизнь — сплошное счастье и гармония. «Мы с мужем видимся пять или шесть раз в год, мы очень современная семья», — сообщает она журналистке из «New Yorker». Но Елена по натуре честна и в дальнейшем признает, что, если между ними не все ладится, то виной тому ее вечное отсутствие.

Дружба с артистическим миром