Елена Троянская

– Сколько их было?

Раненый закрыл глаза.

– Соберись с силами. Это важно!

– Много. Десять… Двадцать… Не знаю. – Раненый отчаянно вскрикнул и затих с открытым ртом.

Врач склонился над ним, приложил ухо к груди.

– Умер, – произнес он.

Теперь прогулки на гору Ида и к источникам уже не казались горожанам такими привлекательными, как раньше. Гектор потерял голову. Каким образом враги узнали о наших планах?

– Как мы сможем победить, если грекам известно о наших перемещениях?

– Может, греки случайно наткнулись на наш отряд? – предположил Троил.

– Нет, раненый сказал, что их поджидали в засаде, – напомнил Деифоб.

– Может, им какой-нибудь прорицатель сказал, – заметил кто-то. – Тот же Калхас, к примеру.

– Нет, отец не занимается такими предсказаниями! – раздался тонкий голос Гиласа из дальнего угла. – Он только истолковывает знамения, гадает по полету птиц или по внутренностям.

Гектор собрал своих друзей в мегароне. Это не был обычный совет: отсутствовали старейшины и Приам. В разговоре принимали участие только молодые воины. Гектор не восседал торжественно в кресле, а шагал взад-вперед, выпятив квадратную челюсть. Его обычно ровный голос был окрашен гневом.

– Они заперли нас, – бросил Гектор. – Постепенно они нас задушат.

– Нельзя больше выпускать из города безоружных людей, – сказал Деифоб. – Все должны брать оружие или охрану.

Гул пронесся по залу: обсуждали это предложение. Молодой Троил стал говорить, что ходить к ближнему источнику возле храма Аполлона – которого, кстати, греки тоже почитают – наверняка безопасно. Он не хочет тратить на водопой лошадей городские запасы, когда поблизости воды сколько угодно. Несколько человек посетовали, что не состоится ярмарка, и обвинили купцов, от которых, дескать, иного и ждать не приходится: все они, как известно, трусы. Разбежались, как крысы, при малейшем намеке на опасность.

– При малейшем намеке? – переспросил Гелен, откидывая густые волосы со лба. – Вы это называете намеком? Я бы это назвал иначе. К тому же посмотрите на берег: торговому кораблю и причалить негде, повсюду греки.

Как всегда, он говорил негромко, но его слова прозвучали весомо. Он всегда думал, прежде чем открыть рот.

– Купцы найдут другое место, еще южнее. И мы навсегда лишимся ярмарки, – пожалел Гектор.

– Вполне возможно, если война не закончится к лету следующего года, – ответил Гелен.

День подходил концу, через открытую дверь мегарона мы видели, как сгущаются сумерки. Тут к нам присоединились женщины. Сама я не в первый раз присутствовала на собрании, куда обычно женщины не допускаются. Первой шла Андромаха, за ней – Лаодика с Кассандрой, потом жены собравшихся мужчин. Шествие замыкали музыканты и факельщики.

– Совсем стемнело, – сказала Андромаха так сердечно, как только она одна умела. – Славные мужи! Отвлекитесь от разговоров о войне, давайте насладимся вином и музыкой!

XLV

Вино не заставило нас забыть наши горести, но словно окутало их легкой дымкой, немного стушевав острые углы. Андромаха пыталась возродить тот радостный дух, который царил на дружеских вечерах раньше, до прихода греков. Но казалось, что враги проникли в самый зал.

Мы с Парисом попрощались со всеми и понуро побрели к себе во дворец. Думая о Парисе, о своей любви к нему, я скользнула под льняную простыню, ощутила кожей ее прохладную ласку и протянула руки.

– Иди ко мне! Давай любить друг друга назло врагу!

Первые лучи солнца попытались проникнуть в нашу спальню, но толстые ставни, о которых позаботился Парис при строительстве дворца, не впустили их. Позже, поднявшись выше, солнце стало немилосердно жечь Троянскую равнину, а сухая земля возвращала накопленное тепло, как и море, которое колыхалось перед нашими глазами, когда мы перегибались через стену, чтобы разглядеть берег.

Мы с Парисом старались понять, что происходит в лагере греков, но горячий воздух дрожал перед глазами, превращая все в мираж. К нам подошли Приам с Гекубой. Они поддерживали под локти слепого старика и подвели его к самому краю стены. Приам что-то сказал слепцу и отступил назад. Слепец схватился руками за ограждение парапета и вперил невидящий взгляд в пространство над равниной. Затем он приподнял худую руку, на которой отвисала кожа.

– Слушайте меня, камни! – Он провел другой рукой вдоль стены. – Слушайте меня, великие стены! Слушайте меня, высокие башни! Заклинаю вас защитить Трою!

Те горожане, которые наблюдали эту сцену, повторили его слова. Тогда старец простер руки в сторону равнины.

– Слушай меня, равнинная земля! Слушай меня, бурное море! Слушай меня, вражеская орда! Я налагаю на вас проклятие, если вы причините вред Трое и ее жителям. Да обратится земля в бесплодный прах, да обратятся воды в горькое зелье, да присохнут языки к гортани! Я проклинаю врагов Трои и тех, кто окажет им помощь!

Разнесся гул одобрения. Приам обнял старика и увел его во дворец, где было прохладно.

Гектор шел в нашу сторону, качая головой.