Елена Троянская

– Согласно поверью, слепой старик может наслать проклятие на врага, если будет говорить, стоя на городской стене. Лично я в это не верю. Но ничего не имею против, если это так.

– Да, люди верят во всякую всячину, – усмехнулся Эзак, который подошел сзади. – Чепуха все это.

Эзак был хилый маленький человечек – из тех, кто обычно верит и в магию, и в высшие силы, если только от них может быть польза. А тут вдруг он начал насмехаться.

Гектор, прищурившись, всматривался в даль.

– Как бы то ни было, это проклятие запоздало: греки уже приплыли по морю и расположились на равнине, – сказал он. – Кажется, там, возле кораблей, поднялось облако пыли.

– Нет, ничего нет, – еле слышно ответила я, глядя туда, куда он указывал.

Но я тоже видела какое-то шевеление, хотя не могла понять, что это.

– Взять оружие! – скомандовал Гектор мужчинам, стоявшим на стене. – Всем взять оружие! А я пойду за остальными.

Парис быстро повернулся ко мне:

– Мои доспехи! Пришел час!

Неужели это правда? Неужели ему придется надеть свои доспехи? Я бы хотела, чтоб они лежали без пользы в сундуке и бронза постепенно позеленела, а кожа задубела.

– Пошли! Быстро! – скомандовал он.

Мы почти бегом вернулись во дворец. Не оглядываясь на меня, Парис поднялся на самый верх, в ту комнату, откуда открывался вид на город и равнину. Я последовала за ним. Там, внизу, огромная армия надвигалась на город. Новые доспехи Париса хранились тут же, он вынул их, встряхнул. Металлические детали звякнули друг о друга.

Он позвал своего оруженосца, но тот не явился.

– Помоги мне! – резко приказал он чужим голосом. – Быстрее! Я не могу ждать.

Дрожащими пальцами я застегивала пряжки, завязывала завязки, исполняя роль товарища по оружию. Тот Парис, которого я знала, постепенно исчезал за металлом и кожей.

Он был так молод. Ты не можешь, не должен идти, кричала я про себя. Мне вспомнилось, как много лет назад, выбирая жениха, я отклонила тех, кто был моложе меня. Я считала их молодость недостатком: они глупее меня, меньше знают. Теперь я понимала, что это не так, и молодость Париса казалась мне величайшим достоинством, сокровищем, которое нельзя принести в жертву войне. Он излучает свет, как звезда. Сейчас его сияние скрыл шлем.

– Не ходи! – услышала я свой голос, но я сомневалась, что он услышал.

Другой, незнакомый мужчина стоял передо мной. Он не сразу ответил:

– Ты не должна так говорить. Именно ты.

Потом наклонился и заключил меня в металлические объятия.

Греки намеревались атаковать. Они решительно маршировали в сторону Трои. Казалось, они заполнили всю долину, словно полчища саранчи. Даже их доспехи на ходу издавали сухой треск, словно крылья саранчи.

– Всем по позициям! – приказал Приам.

Старые солдаты заняли свои места рядом с грудами камней. Молодые лучники поднялись на башни, чтобы встретить врага градом стрел.

Воины вышли через Скейские ворота, которые находились под защитой Большой Илионской башни, заполненной лучниками. А греки все шли и шли. Передние издали боевой клич и бросились на стены, не переставая кричать.

– Елена, идем отсюда! – крикнула Гекуба, схватила меня за руку и потащила прочь. – Нам здесь не место.

Приам тоже шел назад, собирая по пути своих старейшин.

– Теперь дело за молодыми, – сказал он, торопясь подняться на крышу, чтобы наблюдать за сражением.

Троянцы бросились вперед, но греки, как саранча, превосходили числом. Я с отчаянием смотрела вниз: да, воинская доблесть – залог славы, но она бессильна перед превосходящей численностью противника. Я оставила Гекубу и вернулась на прежнее место у стены. Уйти было свыше моих сил. Прямо под собой я увидела группу троянцев, но Париса среди них не было. С башен летели стрелы, которые позволяли держать атакующих на расстоянии. Греки из дальних рядов стали метать пращой камни. Они описывали в воздухе дугу и приземлялись точно по другую сторону стены, нанося тяжелый урон, который превосходил вред от стрел наших лучников. Троянцы со стоном падали, сбитые с ног.

Греческий отряд приблизился к Большой башне, и вдруг что-то произошло. Троянцы дружно выпустили в них тучу стрел, но греки не подходили настолько близко, чтобы стрелы могли достать их. В восточной части города раздались крики: там тоже греки пошли на приступ.

Затем послышался душераздирающий вопль, совсем близко – на расстоянии вытянутой руки, и над крепостной стеной показалось искаженное лицо, а затем и туловище человека. Его тут же сбросили вниз, но за ним лезли все новые и новые греки.

– Западная стена! – крикнул часовой. – Они на западной стене!

По крайней мере десятку греков удалось вскарабкаться на западную стену, прежде чем их убили троянцы. Но за десятком следовала сотня: между расшатавшимися камнями самой старой части стены было много щелей и выступов. Снизу донесся ликующий вопль.

Я залезла на груду камней и взглянула вниз с безопасного расстояния. Троянцы приняли сражение у подножия западной стены, пытаясь отбросить греков от нее. Защитники крепости бросали камни в греков, а наши воины сражались с ними лицом к лицу.