Элеонора Августа

Потери. Началось! Генерал тяжко вздохнул, увидев, как схватился за бок один из правофланговых сержантов. Потом еще один солдат, и еще. Большинство болтов отлетало от доспехов солдат, но некоторые находили свою кровь.

– Роха! Вилли! – заорал генерал так, что вены на шее вздулись. – Какого дьявола они у вас стреляют?! Угомоните этих арбалетчиков!

Но ни тот, ни другой его услышать не могли: далеко были и за шумом хоть и нечастых выстрелов окрика не слышали.

Колонна уже выходила с моста, а Фейлинг только скакал к нему.

Слава Богу, слава Создателю, что капитан-лейтенант не форсировал шаг, а, выйдя с моста и оценив ситуацию, остановился. Не зря Брюнхвальд взял его своим заместителем. Это был опытный офицер. Он понял, что горцы не стали ждать, пока соберутся все, и понял, что ему угрожает, выйди он со всеми своими людьми на площадь.

– Ну, – говорил Волков, комкая поводья коня в кулаках, – не стойте, отступайте же, Хайнквист! Отступайте не спеша. – Генерал говорил это негромко, словно капитан-лейтенант был вот тут, рядом.

А тут еще и господин Фейлинг пропал с глаз. Не то чтобы кавалер за ним следил, просто мальчишка догнал колонну, въехал на мост… и больше его генерал не видел.

Мальчишка пропал, и Хайнквист не услышал его мольбы и не успел вовремя отдать приказ об отступлении. И произошло все то, чего боялся кавалер. Баталия горцев медленно, как подходит старая свинья к родному корыту, подошла к голове колонны и навалилась, начала ее обхватывать.

«Дурак, дурак Хайнквист, неужели не видал этого?»

Кавалер в бешенстве поворотился к выезду и заорал:

– Румениге! Скачите к Хайнквисту! Пусть отступает. Отступает!

Он даже смотреть не мог в ту сторону, он и так прекрасно знал, что там сейчас горцы начнут избивать лучших солдат двух первых рот, что собраны в голове колонны. И знаменосцам, судя по всему, достанется, и самому капитан-лейтенанту Хайнквисту. И хоть что-то ему нужно было делать, а что Волков мог – сам туда поскакать? Поэтому он повернулся к фон Реддернауфу.

– Майор, отправьте разъезды вниз и вверх по реке, посмотрите, есть ли броды.

Он еще и сам не знал, нужны ли ему эти броды. Но нужно было делать хоть что-то. Хоть что-то, чтобы люди вокруг думали, что у него есть мысли.

Глава 17

Оказалось, что капитан-лейтенант был ранен арбалетным болтом. Болт попал в лицо, поэтому капитан уже и не руководил колонной. А еще в свалке был убит фон Каренбург. Он защищал знамя и был изрублен и исколот, как и шестеро солдат, которых даже не смогли унести с поля боя, они так и остались лежать за мостом.

– Двадцать девять человек убитых и раненых, – сообщил невесело Карл Брюнхвальд. – Кроме Хайнквиста ранены ротмистр Шлее и два сержанта.

– Прекрасно, – только и смог выдавить Волков со всей для него возможной язвительностью. Ему хотелось заорать на полковника, спросить у него: ну что, рискнул? Улыбнулась тебе удача? Зацепился на том берегу, дурак? Вот только смысла в том не было, сам, сам он дал добро на глупую, невозможную для успеха атаку. И поэтому генерал лишь спросил: – Тяжко ли ранен Хайнквист?

– Тяжко, – только и ответил Брюнхвальд.

Редко хлопали аркебузы, еще реже мушкеты. Ветер уносил дым. Солнце жарило так, что доспехи раскалялись. А на той стороне реки баталия уже полностью построилась. Волкову хватило одного взгляда, чтобы понять: тысяча триста человек, не считая арбалетчиков, что густо облепили берег и справа, и слева от моста. Флаги над баталией врага разные. Это были флаги и райслауферов, пришедших из соседнего кантона, и местных отрядов. Ко всем этим еще и арбалетчиков сотни две.

Он не знал, что делать. Он просто не представлял себе, как быть с этими сильными, очень сильными врагами, которые заняли такую удобную позицию за мостом и могут сидеть там, словно в крепости, хоть неделю, хоть две, хоть три. А у него-то времени сидеть тут вместе с ними не было. Там, в тылу, в других городах, враг тоже копит силы, там, в Висликофене, как в осаде, застрял его гарнизон. Да, он забрал у горожан городской арсенал, но ведь у каждого третьего горожанина есть свой доспех и оружие. Как только жители города почувствуют, что ненавистный им Эшбахт завяз где-то в горах на западе, то кинутся на Эберста, словно озверевшие псы.

Но тут приехали кулеврины. Фейерверкер, имени которого генерал не помнил и который ехал верхом впереди пушек, подскакал к генералу.

– Капитан Пруфф просил передать, что скоро будет, только лошадей поменяет.

– Скоро – это когда? – раздраженно спросил Волков.

– Он тут рядом, только тут подъем крут, лошадки не тянут уже, сейчас свежих впрягут, и сразу будет. А мне что делать, господин генерал?

Волков не успел ответить, за него спросил Роха:

– В арбалетчика попадешь?

Фейерверкер бросил короткий взгляд на тот берег реки, что был весь густо заставлен павезами арбалетчиков.

– Двести шагов? А чего ж нет! – отвечал артиллерист уверенно. – Пристреляюсь, буду попадать.

И он, и Роха, да и другие офицеры, что тут были, ждали решения генерала.