Элеонора Августа

– Скоро. Жду, когда совсем посветлеет, чтобы узнать, куда они переставили пушки за ночь.

– Надобно начать пораньше. Стену-то уже видно.

– И к чему же это надобно? – бурчал капитан недовольно.

– Для дела, надобно для дела, – настоял Волков.

Пруфф с лицом недовольным, словно делая генералу одолжение, повернулся и крикнул:

– Шмит! Твой лаутшланг готов?

– Да, почти, господин полковник, – откликнулся немолодой уже артиллерист.

– Пальни-ка по стене. Видно тебе ее?

– Да, уже видно.

– Так пали, в верхнюю часть, как раз в середку стены бей. Генерал просит.

– Сделаю, – откликался канонир. – Сколько пороха класть?

– Не жалей, три совка положи.

– Три? – переспросил Шмит. И по тону его Волков понял, что это немало.

– Три, три! – уверенно прокричал капитан. – Бить так бить, а в стену авось не промахнешься.

– Не разорвет? – на всякий случай спросил канонир.

– Будем молить Бога, чтобы не разорвало, – отвечал ему командир. – Пушка вроде не старая.

И пошла у артиллеристов работа. Генерал, глядя на их сноровку, опять удивлялся, как быстро и слаженно все делают эти умелые люди. Вот уже и порох засыпан, чуть не половина большого ведра вышла, вот и пыж утрамбовали накрепко, вот и ядро запеленали в дерюгу, тоже запихнули в ствол. И все это весьма расторопно. А Шмит уже припал к стволу.

– Четыреста двадцать шагов, – сказал он, на миг оглянувшись на капитана.

– Именно, – согласился с ним Пруфф.

– Господа офицеры, отошли бы! – закричал канонир, беря у помощника дымящийся запал.

– Он прав, лучше нам отойти, – сказал Волкову капитан, – пороху и правда немало положено.

Они стали отходить от пушки подальше, а Волков притом думал, что надобно капитану сказать, чтобы порох-то поберег: его немного.

А канонир заорал что есть силы:

– От орудия вон все! – И перекрестился.

И прислуга орудийная, и саперы, которые еще доделывали свои дела, стали разбегаться.

И чуть погодя:

– Палю! – И еще одно крестное знамение – лишним не будет.

Пруфф тоже перекрестился, а другой рукой потянул генерала за себя. Не успел бы Волков сосчитать и до десяти, как бахнул выстрел – такой мощный и резкий, что уши у него заложило, хоть Волков и не рядом с орудием стоял. Стоял он спиной к восходящему солнцу и уже отлично видел стену. А также он хорошо видел вырвавшееся из белого дыма и огня большое тяжелое ядро, которое, разбросав от себя дымящуюся дерюгу, медленно, словно лениво, полетело к стене. И вмазалось в нее ближе к верху, выбив из кирпича серый фонтан кирпичных осколков и пыли.

– Ну… С почином, – произнес капитан Пруфф.

А кавалер его как будто и не услышал, он не отрывал взгляда от стены, все смотрел и смотрел, пока не услышал возгласа одного молодого сапера:

– Она треснула!

– Кто? Кто треснула? – спрашивали все.

А сапер радостно голосил:

– Так она же, стена… Стена треснула.

Волков вздохнул: значит, не померещилось ему. Действительно, по стене от верха, куда ударило ядро, к низу прошла трещина. Не обманул капитан Дорфус, не обманул: зажились горцы в мире и довольстве, так беспечны стали, что стены их городов состарились. «Вот вам и наша утренняя проверочка в ответ на вашу ночную».

Он чуть заметно улыбался, слыша азарт в голосе капитана Пруффа. Что кричит он уже задорно:

– А ну-ка, Шмит, повтори-ка! Добавь им еще…

Капитан ополчения города Шаффхаузена Бродель всем видом своим старался выказать неустрашимость, задирал нос, говорил с апломбом. Заносчивый, сволочь. По его поведению так и не поймешь сразу, кто у кого город осаждает.

– К чему звали, о чем хотели говорить? – спесиво спрашивал капитан, даже не поздоровавшись.

Он пришел с трубачом, знаменосцем и офицером. Стоял подбоченясь и с вызовом глядел на генерала. Волков же был с ним в обхождении прост и не груб: пыжится дурачок? Ну-ну… Пусть хорохорится. Сам, наверное, шел и на треснувшую стену косился. Но пыжится, делает вид, что эта едва стоящая стена ему нипочем.

– Поговорить я хотел не с вами, – отвечал Волков спокойно, – а с вашим ландаманом Райхердом.

– Первый консул Райхерд занят, – важно заявил капитан. – Недосуг ему, дела у него.

«Ну да… Конечно, занят первый консул, в осажденном-то городе у первого лица столько дел, что с врагом, стоящим у стен, времени встретиться совсем нет».

– И у меня дела… – хотел продолжать свой спесивый рассказ капитан.

Но генерал не стал его дослушивать, у него не было времени; пока парламентер в лагере, Волков велел Пруффу не стрелять, а ему очень хотелось увидать, как рухнет никчемная стена этого поганого городишки. И он сказал твердо:

– Дела? Идите за мной, посмотрите своих пленных.

– Пленных? – Капитан, видимо, не хотел идти.

– Да не бойтесь, вы парламентер, с вами ничего не случится, – заверил генерал.

– Я и не боюсь, – отвечал капитан отважно и пошел вслед за генералом.

Пленных держали в овраге. Удобное место, чтобы охранять. Было их не менее пяти сотен. Конечно, большая часть – наемники из соседнего кантона, но и местных там хватало. И многие, если не половина, были так или иначе ранены.