Элеонора. Кровные узы

Интересно, если бы тетя Элеонора была здесь, смогла бы она рассказать ей о том, что происходит? Пожалуй, нет, она не маленькая и должна сама справляться с трудностями. Ну, разве что посоветоваться. Во всяком случае, если уж говорить обо всей этой истории с кем-нибудь из старших, то только с ней. Тетя Элеонора не разболтает все родителям, да и вообще она никогда не отмахивалась от ее детских проблем, даже если со стороны они казались совсем пустяковыми. Когда в первом классе Гришка повадился дергать ее за хвостики, родители в ответ на все жалобы начали с добрыми улыбками говорить что-то совсем странное. «Не обращай внимания», — а как прикажете его не обращать, когда из тебя опять сделали растрепу и весь класс будет потешаться над тобой. Или еще лучше: «Ты ему просто нравишься, он так ухаживает за тобой», — а на фиг оно нужно?!! И только тетя Элеонора посоветовала нечто дельное: «Он просто устроил себе развлечение за твой счет, нужно поступить с ним точно так же, а самым лучшим будет переиграть этого шутника по его же правилам». На следующий день Юля принесла в школу несколько кубиков льда в пластмассовом контейнере и, не ожидая начала «представления», сунула один из них Гришке за шиворот. Пока тот «отплясывал танец дикарей», пытаясь достать нечто скользкое и холодное, непонятно как угодившее к нему под одежду, она приклеила на его рюкзак картинку из серии «что такое любовь». Довольно скоро на Юлины хвостики перестали покушаться.

А когда училка по рисованию вдруг ополчилась на Юлину манеру изображения?! Фиолетовых кошек не бывает, не важно, что под солнцем шерсть отливает сиреневым. Кошка — серая, вот и рисуй ее так, и никак иначе. Но рисовать так, как говорила Наталья Дмитриевна, было скучно и неинтересно. Нет, она не снижала Юле оценки, она ни разу не позволила себе повысить голос или отпустить ехидное замечание из тех, которые учительница по литературе именовала «ослоумием». За подобные вещи в наше время запросто можно вылететь из школы, достаточно было бы Юле просто сказать: «Папа, на меня наезжают». Слово «наезд» для папы вообще как красная тряпка для быка или команда «Огонь!» для солдат из крутого боевика. Но все дело было в том, что отношение Натальи Дмитриевны не выражалось ни в чем конкретно, оно просто висело в воздухе, как облако ядовитого газа, делая уроки рисования сущим мучением. Надо ли говорить, что Юдины рисунки раз от раза становились все менее удачными, даже карандаши делались какими-то противными на ощупь, стоило за них взяться.

Тетя Элеонора не помчалась в школу выяснять отношения. Да и то бы ее послушал; ведь с формальной точки зрения она всего-навсего друг семьи. Она только спросила, когда у них урок рисования и куда выходят окна класса. Все сорок пять минут Юля просидела как на иголках, ожидая чего-то необычного. Но ничего так и не произошло; даже за окном, к которому она поминутно оборачивалась, не было ничего, кроме молочно-белого тумана. — В школе удивлялись, называя туман в начале декабря почти аномальным явлением. Потом все удивились еще больше, узнав, что нигде, кроме окрестностей школы, никакого тумана замечено не было. Наталья Дмитриевна вдруг присмирела, поглядывая на Юлечку с каким-то непонятным страхом, как будто ожидала, что та вытащит из рюкзачка бластер, стреляющий лазерными лучами, или целое семейство белых мышей...

Будь тетя Элеонора дома, она бы непременно с ней посоветовалась, как усмирить не в меру своевольного фантома. Пожалуй, лучше всего было бы вернуть его на место, в его измерение. Ведь в конечном итоге это существо не так уж и виновато; это они с Андреем вызвали его и дали задание прогнать хулиганов. К тому же с заданием Собака блестяще справилась.

Как жаль, что работа бизнес-леди связана с постоянными поездками! Они с Андреем, по сути дела, — просто недоучки, которым не по силам справиться с серьезной проблемой.

Юля почувствовала, что еще немного, и она начнет позорно паниковать. Нет, этого ни в коем случае нельзя допустить: на уроке по ОБЖ как раз недавно рассказывали, что самый худший враг тех, кто оказался в экстремальной ситуации, — это именно паника. Но она не может взять себя в руки, она чувствует себя такой же слабой, как в детстве, когда попыталась сдвинуть с места бабушкин комод, за который упала ее сережка. Она не смогла подвинуть его даже на миллиметр, как ни старалась, а звать кого-то на помощь ужасно не хотелось. Папа с мамой будут думать, что она все еще маленькая и не может справиться с таким простым делом. Но звать на помощь и посоветоваться — это ведь совсем разные вещи. Нет, совсем запуталась...