Элеонора. Кровные узы

«Это же надо: самому себе заехать по голове во время тренировки! Хорошо, что нет свидетелей моего позора», — мелькнула мысль и тут же исчезла, став совсем не важной.

Он вернулся в дом и, растянувшись на старом диване, спокойно проспал до самого утра. Назавтра он поспешно собрался и десятичасовой электричкой вернулся в город. Он и в самом деле знал, как ему нужно поступить.

* * *

Эдуард Котейкин стоял перед железными воротами, выполненными в форме каких-то колючих растений, которые переплелись между собой, как сорняки на грядке. Красивым это не назовешь, но за то какая тонкая работа! Интересно, получилось бы у Кости сделать нечто подобное? Такому талантливому мастеру, приложи он минимальные усилия, нашлось бы место, где можно одновременно заниматься любимым делом и зарабатывать просто сказочные деньги, не говоря уже об известности. Так ведь нет, не хочет покидать насиженное место...

Котейкину никогда не случалось бывать на этой улице, хотя находилась она всего в пяти минутах ходьбы от его бывшего дома. Рациональная составляющая его рассудка упорно отказывалась понимать, чего это он приперся сюда и какого фига торчит перед чужим домом, но что-то, не поддающееся логике, вселяло уверенность, что все идет согласно утвержденному плану.

Неожиданно открылась узенькая калитка слева от ворот. Без малейших колебаний он вошел туда и направился к дому по изогнутой садовой дорожке, посыпанной красным песком.

Застекленная дверь, украшенная теми же металлическими сорняками, что и на воротах, была чуть приоткрыта. Он поднялся по ступенькам и пошел дальше, ни капли не сомневаясь, что в его действиях есть какой-то, неведомый ему самому смысл.

Должно быть, здесь живут какие-то богачи, — продолжала свой монолог рациональная составляющая, — из тех, что в недалеком прошлом сколотили состояния и теперь живут в свое удовольствие на неправедно нажитые деньги. Хотя нет, у тех прямо с порога бросилась бы в глаза показная роскошь и полное отсутствие вкуса, а здесь... Здесь сразу видно, что у живущих в этом доме деньги — не цель, а всего лишь средство для достойного существования. Как чистый воздух, которым дышат, не придавая этому большого значения. На какое-то мгновение уверенность, что все идет как надо, оставила Котейкина, и он в нерешительности остановился посреди едва освещенного холла. Что он делает здесь, в чужом доме? Еще, чего доброго, примут за вора, и что он скажет в свое оправдание: у меня было ощущение, что я кому-то здесь очень нужен? После такого светит только прямая дорога в заведение с решетками на окнах и стенами, обитыми мягким материалом.

Вдруг ноги сами, без команды хозяина, пришли в движение и повели его через холл, прямо к парадной лестнице. Поднявшись на площадку, откуда расходились в разные стороны лестницы поменьше, он сделал несколько шагов и остановился как вкопанный. Книга была перед ним, так близко, что, казалось, стоит протянуть руку и он сможет коснуться ее потертой кожаной обложки, провести пальцем по прохладным железкам на уголках...

Но вместо этого рука наткнулась на гладкое и холодное стекло. Эдуард Котейкин считал себя спокойным человеком, которого не так-то просто вывести из равновесия, но сейчас он готов был совершить самый эксцентричный поступок. Кто посмел разлучить его с книгой?! Пусть покажутся, он им объяснит, как брать чужое да еще нагло выставлять бесценное сокровище напоказ, как засушенную бабочку в зоологическом музее.

И тут он почувствовал, что рядом с ним кто-то есть. Возле аквариума, в котором, обложенная непонятными глиняными осколками и старинными монетами, лежала книга, он увидел стройную рыжеволосую женщину лет двадцати с небольшим. На ней было что-то вроде пеньюара из шелка того удивительного синего цвета, который приобретает вечернее небо перед тем, как почернеть окончательно. Когда она успела тут появиться? А впрочем, какая разница...

Женщина ничего не говорила ему, как тот старик в горах, только пристально смотрела громадными темными глазами на странно бледном лице. И так же как в тот раз, он без помощи слуха уловил слова, обращенные к нему.

«Достань ее!» — прозвучало в его голове.

Нерешительно взглянув на хозяйку дома и удостоившись утвердительного кивка, он пододвинул стоящую рядом банкетку и, аккуратно сняв кроссовки, встал на мягкое пружинящее сиденье.

Книга была у него в руках. Забыв обо всем на свете, он присел за мозаичный столик и попытался откинуть обложку. Несколько раз попытки оказались неудачными, и, когда он уже порядком встревожился, книга открылась сама. На пустой странице медленно проступили знакомые рукописные строки. Только содержание было не то, на которое он рассчитывал. С изумлением он снова и снова перечитывал одну и ту же фразу:

«...ты разочаровал меня».

— Что, почему?! — Он и сам не понял, успел ли он выкрикнуть эти слова, или они только родились в его мозгу.

Тем не менее ответ не замедлил появиться:

— Ты считал себя обиженным судьбой и людьми. Все притесняли тебя, перебегали дорогу, присваивали по праву принадлежащее тебе.