Элевсинские мистерии

Четырнадцатилетняя аттическая царевна Орифия, по преданию, была похищена Бореем, северным ветром, в день мертвых, 13 анфестериона. Когда ее сверстницы по весне впадали в меланхолию, их, не утруждая северный ветер, сажали на качели и сильно раскачивали.

Семнадцатилетние фиады, или "курительницы ладана", тоже обитали в царстве бурь. Ни северный ветер, ни меланхолия их уже не трогали. Они стремились к высокому, вместе с телами поднимали к снежному Парнасу и свои души. То место, где они завершали празднества, было огромной пещерой на высоте 1360 м. А снежная вершина Парнаса, на которую взбирались отдельные группы, достигала и достигает высоты 2457 м над уровнем моря. Плутарх в связи с этим сетует на обморожения у девушек и молодых женщин[113]. Длинные пестро-красные шерстяные юбки под названием "лисицы" и оленья шкура на плечах считались самой подходящей одеждой.

Павсаний (Х.4,2–4) рассказывает о таких менадах — "безумных", а затем "курящих" в пещере; "Фиады — это женщины из Аттики, раз в два года [в январе. — Д.Л.] отправляющиеся на Парнас и там вместе с женщинами из Дельф совершающие оргии — торжественное служение в честь Диониса. У этих фиад установлено во время пути из Афин устраивать пляски во многих других местах, в том числе и у панопейцев [к востоку от Дельф. — А-Л.] <…>. В Панопее <…> стоит небольшое здание из необожженного кирпича, а в нем статуя, изображающая, как одни говорят <…> Прометея <…>. Здесь в овраге лежат два камня, каждый такой величины, что может служить достаточным грузом для одной повозки. <…> Говорят, что эти камни еще остались от той глины, из которой Прометеем был вылеплен весь человеческий род. Там же, около оврага, есть могильный памятник и Тития" [великана среди титиров, или сатиров, убитого Аполлоном при попытке овладеть его матерью Лето. — Д.Л.

Менады протягивают Дионису зайца

"Если идти из Дельф на вершину Парнаса, то приблизительно в стадиях 60 [12 км. — Л-А.] от Дельф есть медная статуя и отсюда подъем в пещеру Корикион, который легче сделать человеку пешком, без поклажи, чем верхом на муле или коне. Пещера Корикион и по величине превосходит только что названные, и почти везде можно ходить по ней даже без светильников <…>. Живущие около Парнаса считают, что эта пещера находится под особым покровительством нимф и Пана. От Корикиона подняться на вершину Парнаса трудно даже пешком и налегке, так как его вершины находятся уже выше туч, и фиады на них [в январе. — Д.Л.] совершают свои исступленные оргии в честь Диониса и Аполлона[114].

Парнасские обряды мы реконструируем по четырем картинам, находящимся в довольно большом храме Диониса в Афинах, около древнего театра, откуда начинался путь в горы. Павсаний видел эти картины в 160 году от Р,Х. и записал их темы: 1) Дионис ведет Гефеста на Олимп; 2) Пенфей, царь "Печальник", погибает от рук своей матери и других менад — они разрывают его на части; 3) Ликург, царь "Волкотварь", преследует молодого Диониса; 4) Тесей покидает спящую Ариадну на Наксосе, и к ней приближается Дионис.

Первая картина в храме показывает, о чем идет речь в таинствах: Гефест родился хромоногим, и его мать Гера тотчас же сбросила младенца в подземный мир. Хоть и хромой, он все же оказался необычайно искусен в рукомесле и подарил матери прекрасное кресло собственной работы, но едва она села, как ее опутали незримые путы, от которых она не могла освободиться. Поэтому олимпийские боги сочли за благо попросить хромоногого воротиться на небо и вызволить Геру. Дионис, которому открыты и небо, и ад, привез Гефеста на осле, в сопровождении сатира — божества чувственности.

Дионис выводит хромого Гефеста из Гадеса

Гера здесь — душа. Дух техники вдвое крепче приковывает ее к телу, как к креслу, дух мистики освобождает ее. Дионис и Гефест полярно взаимосвязаны. Оба с легкостью направляют свои старания на дела ради одного только грядущего, оба ловко действуют руками и легко забывают вину и долг — бремя прошлой судьбы. Гефест утратил к этому всякий интерес и чутье, потому-то и живет с хромой ногой. Еще и у Гёте Мефистофель хромоног, а в позднеантичных романах мы сплошь и рядом видим ковыляющих посвященных. В языке мифических образов осел увозит в подземный мир, тогда как конь, особенно крылатый Пегас, поднимает в небеса.

Вторая храмовая картина показывает опасность, которой таинства чреваты для недостойного: фиванский Пенфей, царь "Печальник", украдкой подслушивает менад во время танца в честь Диониса. Предводительницей хоровода была его мать; она заметила соглядатая, но не узнала в нем сына и вместе со своими спутницами разорвала ею в клочья, как лань. В Тесеевом мифе нам бы, соответственно, сообщили, что Синид разорвал героя, привязав к верхушкам сосен. Пенфей любопытен и в духовных процессах несведущ; поэтому вместо возвышения и роста они приносят ему гибель.