Элевсинские мистерии

Обратимся к Артемиде. По одному из мифов, который сохранился в религиозно почти микенской еще Аркадии, как повествует Павсаний, Посейдон в образе жеребца изнасиловал беглянку Рею в образе кобылы, которая затем, 6 мунихиона (26 апреля) родила девочку Артемиду. Эта Артемида отнюдь не была тождественна подземной Гекате, она мыслилась по сю сторону. Поэтому мать блуждала во гневе, пока уже добровольно не зачала от Посейдона вторично и не родила богиню Персефону. Примиренная Рея установила мистерию, которая, как и Элевсинии, справлялась осенью.

В честь самой Артемиды мистерий не было, и в древней Аркадии тоже. В остальном аркадская Кора, или Персефатта, соотносилась с завершением года и в противоположность элевсинской Коре не имела отношения к севу и жатве зерновых. Рубеж сезонов, или Гор, падавший на февраль, бесспорно, был отмечен в Аграх таинствами, в которых особую роль играла Артемида. Но уже по календарю они не могут быть равнозначны Великим мистериям.

В Аграх, или Ловах, судя по данным раскопок, были святилища Посейдона, далее, Посейдона и Афродиты, а также Артемиды и Реи. Верхний храм принадлежал Посейдону, а найденный в русле речки возле Метроона рельеф изображает Геракла перед Плутоном. Согласно Павсанию, эти мистерии чествовали наряду с Артемидой великую богиню Рею, которая с точки зрения культа — и не только по Гесиодовой "Теогонии" — была древнее Деметры. Таинства у Илисса нельзя соотнести с Матерью полей; но очень может быть, что они связаны с аркадским мифом.

В кругу аттических мифов и праздников Артемида возникает еще не на haloa (Рождество), но на Крещенье. Как зимняя охотница в январе и феврале она тождественна своей критской подруге Бритомартис, "милой невесте", которая после девятимесячных преследований царя Миноса в конце концов бросилась в море. Каллимах (t 250 г. до Р.Х.) повествует о том, как она познаёт ветер, воду, землю и огонь. Огонь вспыхнул на алтаре, который воздвигли над ее могилой. У Каллимаха рассказывается так:

Но среди нимф возлюбила ты дивно гортинскую нимфу,
Зоркую Бритомартис-оленеубийцу, за коей
Гнался по критским горам Минос, язвимый желаньем.
То в укромах лесных от него таилася нимфа,
То в болотных лощинах; он девять месяцев кряду
По бездорожью блуждал, не желая погони оставить;
Но под конец, настигаема им, она ввергнулась в море,
Прянув с обрыва, а там ее удержали тенета
Спасших ее рыбарей. С тех пор кидонийцы "Диктиной"
Нимфу зовут самое, а утес, с которого нимфа
Прянула, кличут "Диктейским"; алтарь у брега воздвигнув,
Жертвы приносят они, венки же плетут из фисташек
Или сосновых ветвей, но мирт рукам их запретен,
Ибо веточка мирта, за пеплоса край зацепившись,
Девы замедлила бег; с той поры ей мирт ненавистен.
Светоченосная Упис, владычица, критяне даже
И тебя самое именуют прозванием нимфы[122]

^{32}.

"Светоченосная" Артемида — это сошедшая на землю богиня Луны. Через луну, тишь и бурю она задает человеку настрой, подобно тому как ее старший брат Аполлон обеспечивает людям прямую, направленную к солнцу осанку. Оба склоняют к человеку силы своих созвездий и потому не тождественны миродержавным титанам — Луне и Солнцу. Они лишь управляют их силами.

Артемида, бросающаяся 16 января в море, подобно Дионису, — сама менада. Отведенная ей стихия — ветер, навязанная — вода, под знаком Водолея.

Аттическая подруга богини, Орифия ("бегущая по горам")[123], похищенная северным ветром Бореем, — тоже ее часть. А о том, что этими весенними таинствами правила не одна Артемида, свидетельствует хотя бы храм Диониса "на Болотах" к северу от Илисса. Подтверждение мы находим и у Стефана Византийского (VI век от Р.Х.): в своем лексиконе "Описание народов" под словом agra он пишет, что мистериями в Аграх равно распоряжался и Дионис.

Если говорить о полном составе богов-участников, то следует назвать прежде всего велшсую мать Рею. Учитывая миф о Тесее, мы, по существу, можем отождествить ее с кносской Афродитой. Далее, здесь присутствовал Плутон, древнейший "Богатый", наиболее близкий Дионису "на Болотах", выступающему в образе зрелого мужа. Судя по сохранившимся изображениям, не обошлось здесь и без Пана и Гермеса.