Эльфами не становятся

– Да всего-то до полпервого посидела, – рассеянно откликнулась я, торопливо вбивая пароль. На дисплее отобразился открытый вордовский документ. Я быстро пробежала глазами по странице и облегчённо выдохнула – всё было на месте, последний абзац заканчивался тем, что ко дворцу съезжались гости, а Олоримэ из окна наблюдала их приближение, отправив голубя обратно к мальчику. Как раз на её мысленном разговоре с подругами я и прилегла. А вот продолжение истории увидела уже во сне… Эх, записать бы всё прямо сейчас! Такой поворот приснился! Я прикрыла глаза и снова ясно и чётко – хотя, увы не яснее, чем хотела бы лицезреть унылую реальность – увидела светлые стены дворца, высокие стрельчатые окна, наполненный солнечным светом зал, радостные лица гостей, шуршащий подол нарядного платья, в котором я (то есть, там я была не я, а эльфийка Олоримэ) шла по ковровой дорожке вместе со своим возлюбленным Эарланом…

– До полпервого, говоришь… А ну-ка, покажи документ! – и снова меня выдернули из волшебного мира. Я с досадой вернулась в реальность, огляделась и поняла, что надо реагировать и достаточно быстро.

– Не покажу! – я отползла от края кровати к стенке, ввела в документе несколько случайных символов и сохранила, после чего с победоносной улыбкой посмотрела на маму. Та вздохнула:

– Обманываешь, да?

Я знала, что она хотела проверить – время последнего сохранения. И, если бы я сейчас его не обновила, оно показало бы около четырех утра.

– Придётся поверить мне на слово, – с невинным видом развела я руками.

– Одиннадцатый класс! Об экзаменах надо думать, а не об эльфах. Они за тебя ЕГЭ не напишут!

– Им бы вообще не пришлось его писать, – возразила я и вздохнула, снова вспоминая, как всего пару минут назад во сне шла по ковровой дорожке в главном зале дворца Феррии в образе эльфийки Олоримэ. И тут как обухом по голове – экзамены, одиннадцатый класс.

– Однако ты не эльф и тебе придётся!

Вот это-то и печально.

– И если ты хочешь и дальше иметь возможность пропадать в своих фантазиях, тебе нужно получить достойную профессию и устроиться на работу! Потому что у безработных нет ни ноутбука, ни возможности сочинять сказки!..

Как же это всё уныло и беспросветно.

– Иди завтракать, а то в школу опоздаешь.

Настроение окончательно испортилось. Я вылезла из кровати, положила ноутбук на стол и незаметно погладила его по крышке, благодаря за хорошую работу. Тут же нарисовался кот Гречка и сунулся под руку, требуя и себе положенной ласки.

– Вот только ты меня и понимаешь! – улыбнулась я, слушая его довольное мурлыканье. – Я и тебя в книжку взяла! У меня-Олоримэ есть кот, и спит он на шёлковых подушках, и ест самую свежую перепелиную печёнку, а не дешевый CatChao… Нравится тебе такая перспектива?

Кот тёрся мордой о руку, подставляя для почёсывания то пушистую щёку, то шею – но выглядело это так, как будто он кивал головой, подтверждая, мол, нравится, нравится!..

Из кухни тем временем донёсся запах подогреваемых котлет вперемешку с голосами мамы и бабушки. «Блин, и бабушка уже проснулась… – с лёгкой досадой подумала я. – Сейчас сговорятся и нападут на меня вдвоём с нравоучениями!»

На кухню я вышла как команчи на тропу войны – с готовностью до последнего отстаивать свои литературные интересы. Но расчехлять аргументы и доводы, как ни странно, не пришлось. Завтрак прошёл спокойно. Бабушка не упрекала – может, мама не стала ей жаловаться? Сама мама тоже больше не поднимала тему.

Я сидела за столом, уже дожевывая последнюю котлету, когда вдруг на водоотлив подоконника сел голубь. Я даже жевать перестала. Точно, как в моей книге! Правда, голубь был не белый, а вполне себе обыкновенный, сизый. Но они никогда не прилетали на окно, всегда ютились под крышей! Так и захотелось открыть окно, протянуть руку и сказать: «Ты прилетел пожелать мне доброго дня?» Но вместо этого я спросила у бабушки:

– Насыплем ему хлебных крошек!

– Вот ещё, нечего привечать всяких заразных птиц! Принесёт птичий грипп, вот будешь знать! – проворчала та.

Я сделала большой глоток чая, запивая своё возмущение, и поглядела на голубя. Он сидел вполоборота почти неподвижно. «Птичий грипп! – горько подумалось мне. – У Олоримэ бы небось и мысли такой не возникло. Да и нет в её мире никакого птичьего гриппа. И птицы чуткие и умные и вполне себе могут понимать эльфов. Может быть, и я бы так могла приручить его прилетать, да где ж тут, когда тебе про птичий грипп будут постоянно напоминать!»

Я совсем размечталась, представляя, как голубь прилетает ко мне каждое утро, чтобы «пожелать доброго дня» (на самом деле за хлебными крошками, чего уже там) и как я хотя бы на мгновение тешусь мыслью, что и здесь мне доступно такое естественное общение с природой, как у чудесных эльфов, когда вдруг голубь слетел с подоконника, как-то тяжко и грузно взмахнул крыльями, и прямо на стекло шлёпнулась белая лепёшка. Меня как обухом по голове ударили.

– Вот тебе, пожалуйста. Оставил подарочек. А ты ему хлебные крошки хотела! – вздохнула бабушка.