Эльфийка. Переполох в Академии

— Говорил, эльфу ему надо, полутемную, чтобы сила совпадала. А Лилька ему все русалок искала, нахрена? Я как письмо из Сильвин-тэра получил, сразу понял — надо брать. Полуэльфа, полудух, сила невероятная, еще и молодая совсем, мозгов нету, чтобы сразу на Ромку глянуть и понять, какой он жук, — они захихикали, дед повысил голос и крикнул: — Да, жучара?

— Спокойной ночи, дед, — прошипел Роман, я захихикала, дед с бабушкой рассмеялись, он ответил:

— Спокойной, да. Юля, будет мешать — стучи, я его дубиной прогоню. А ты веди себя прилично, гусь лапчатый, а то знаю я тебя!

— Я хороший, — пробурчал Ромка, дед фыркнул:

— В штанах у тебя "хороший", а в голове ветер гуляет. Юлька, ударь его, чтоб я не вставал!

Я с силой ударила кулаком подушку, Ромка завопил:

— Ай!

Дед рассмеялся:

— Вот, сразу видно — сработаемся! Все, спите, завтра вставать рано, пойдем с Юлей саженцы смотреть. А ты спи, "хороший", гляди не него. Видали мы таких хороших, а потом платье свадебное ищут с высокой талией.

— У нас все прилично, — пробурчал Рома, бабушка с дедом рассмеялись, почти хором сказали:

— Ври побольше, жук майский.

Роман куснул меня за пальцы и прошептал:

— Собственная родня не верит, ты такое видела? Офигеть.

Я захихикала и подергала его за ухо:

— Жук майский.

— Я в мае родился. А ты?

— И я в мае.

— Ото и маемся, — он грустно рассмеялся, встал передними лапами на край кровати, лизнул меня в нос, я захихикала, почесала его за ухом, он вздохнул: — Спи, а то он тебя правда на рассвете поднимет. Им, старым, вообще спать не надо, час в кресле прикорнул — и огурцом. А я еще молодой, растущий организм, мне надо много спать. Спи.

— А кто мне должен присниться? — кокетливо поинтересовалась я, он усмехнулся:

— Серый волк!

— Злой и страшный? — сделала большие глаза я, он шепнул:

— Хороший. Очень, прямо очень хороший, — еще раз лизнул меня и вышел из комнаты. Я отключилась почти в ту же секунду.

Утром меня разбудил петух. Он выдал свою торжественную песню, когда за окном было еще темно, я проснулась и сразу подумала о лосике — как он там, нашел ли, что покушать, не скучно ли ему одному с котами? Надо вернуться к нему поскорее.

По дому разносились шаги, шорохи и тихие голоса, бабушка Нина в кухне звенела ложками и мисками, тихо разговаривала с котом, рассказывая ему, что еда будет совсем скоро, и он покушает, и станет еще жирнее и ленивее, толстопузик рыжий. Я встала и застелила кровать, чувствуя себя такой бодрой и полной сил, как будто заснула в лесу на источнике, казалось, я горы могу свернуть. И это было отлично — дедушка просил меня сегодня подпитать саженцы, мне понадобится много силы.

Переодевшись, я спустилась вниз, прошла на кухню, где бабушка пекла блины на двух сковородках одновременно, переворачивая их подбрасыванием с ловкостью оборотня, я сделала восхищенные глаза, она увидела и тихо рассмеялась.

— Утречко, Юлечка. Рано ты встала, может, еще поспишь? Ромка обычно до обеда дрыхнет, это я деду пеку, ему рано уходить надо.

— Так мне же с ним уходить надо, — шепотом ответила я, подошла поближе, любопытно рассматривая процесс изготовления блинчика, посмотрела на бабушку: — Научите?

— Становись, — она улыбнулась и отдала мне сковородку, я стала пробовать, сначала при помощи левитации, потом просто так. Когда к нам спустился дед, у меня уже отлично получалось, бабушка усадила нас за стол прямо в кухне, поставила тарелки с вареньем и сметаной, подала чай. Мы перекусили, взяли с собой упакованный обед, меня одели в Танину старую курточку и ботинки, и мы пошли с дедом в лес.

Солнце только начинало вставать, стоял такой туман, что я видела только деда и тропинку шагов на пять вперед, из белой мглы выныривали ветки, деревянный мостик, сонные звери, и тут же опять пропадали в тумане. Дед рассказывал про лес вокруг, какие деревья здесь были изначально, как все изменилось после Слияния, что добавилось, что пропало, я многое из этого уже знала, но было все равно интересно, особенно когда он показывал деревья, которые были живыми свидетелями этих перемен. Многие деревья он сам посадил, я смотрела на них и пыталась угадать, сколько лет деду. Рома говорил, что дед Игорь — его прадед, а мой папа называл его учителем, хотя папа не показатель, он постоянно куда-то ездил учиться, и говорил, что перестать учиться — значит перестать жить, кто не учится, тот стареет.