Эльфийская лихорадка

И я осознавала это.

Но мне нужно было еще.

Мы катались и скользили по холодному мраморному полу, ища точку опоры на ступеньках с ковровой дорожкой. Три моих темных принца и я. Один — поло мной, один — спереди меня, третий — у меня во рту. Они глубоко входили в меня, наполняя меня ощущениями, беспрестанно и быстро меняющимися, как в калейдоскопе. Я сжалась, превратившись в крохотный цветок. Я взрываюсь, и каждый раз от меня отлетает по маленькому кусочку, снова и снова.

На вкус они напоминали нектар, от них исходил темный наркотический аромат специй.

Их тела упругие, совершенные, идеально сложенные.

И даже если иногда их темные ожерелья, розовые языки или белые зубы впивали холодные иглы в мое тело, это было небольшой платой за то, что они творили внутри меня.

Мой разум спал. Перед глазами проносились картинки из жизни. И исчезали где-то в безграничных просторах моего разума. Я кричала, умоляла освободить меня, но рот отказывался произносить что-либо, кроме команды: больше, жестче, быстрее, туда.

В голове вихрем пронесся последний месяц в Дублине с его надеждами, беспокойствами и страхами — и канул в небытие. Среди них был день, который я провела в стране Эльфов с Алиной, затем последовали воспоминания о Меллисе и Кристиане, О’Баннионе, Фионе, Берронсе; встреча с Ровеной в баре; первая ночь в Ирландии. Перед глазами снова появилось мое лето, а потом исчезло и оно.

Кто этот мужчина, тот, что сейчас целует меня? Покусывает. Почему я не могу видеть его? Кто он?

Я перенесла себя в день смерти Алины, но он тоже улетучился. И этот день не случился. А моя жизнь продолжала свое течение, чтобы воскрешать в памяти прошлое.

Под поцелуями Чумы я потеряла годы, проведенные в колледже. Я попрощалась со средней школой когда Голод кончил мне в рот сладкой струей. Я потеряла воспоминания о детстве в объятиях трех Эльфов-принцев.

Если здесь и был четвертый, то я не видела его лица. Но я ощущала присутствие другого. И этот другой был совсем не похож на остальных.

И затем я потеряла воспоминания о своем рождении. Я существую только сейчас.

В этот момент. Во время этого оргазма. Во время этой жажды. В этой бесконечной пустоте. В этой безрассудной потребности.

Я понимала, что другие люли вошли в церковь. Но я не могла видеть что-либо, что находилось выше моих темных принцев. И меня это не заботило.

Чем больше, тем лучше.

Когда мои принцы отступили от меня, мое тело уже было настолько холодным, что я подумала, что не выживу.

Я корчилась от боли на полу, умоляя не останавливаться.

Кто-то подошел ко мне и протянул руку. Я ухватилась обеими руками за руку помощника, отбросила спутанные волосы с лица и посмотрела вверх — прямо в лицо Гроссмейстеру.

— Думаю, что теперь она будет мне подчиняться, — шепотом сказал он.

Подчиняться?

Я умру ради него.