Эльфийская сага. Изгнанник (СИ)

Он глянул на короля исподлобья — снизу вверх, и скованные за спиной руки напряглись. Сколько превосходства, сколько торжества и удовольствия сейчас умещалось на поганой Брегоновой роже, слепленной из мягкого желтоватого воска. Лучшего воина королевства, главного претендента на трон и любимца своего отца он лишил всего и поставил на колени.

«Это ли не моя победа», открыто усмехался король, «это ли не мой триумф?»

Габриэл опустил голову и слипшиеся от чужой крови волосы, осыпавшись с плеч, полностью скрыли его лицо. Он тяжело дышал и покачивался, стоять на коленях было тяжело, а Брегон расхаживая рядом, все говорил и говорил: о новой власти, стальном кулаке для королевства и необходимости покарать предателей и заговорщиков.

Он не слушал. Сильная боль в правом боку растекалась по телу холодными волнообразными судорогами. В запале битвы, он даже не ощутил удара клинка, а теперь понял — его ранили и под шелковой рубахой, прилипшей к разгоряченному телу, уже во всю струилась горячая эльфийская кровь. Вот почему он неожиданно стал терять силы, вот почему допустил ошибку и не смог отразить последнюю, самую мощную атаку.

— … на площади состоится наказание, — захлебываясь от удовольствия ревел Брегон, — показательное наказание. Его запомнят надолго.

Габриэл сел, подергал локтями — запястья совсем занемели — и усмехнулся. Ну, ну, очередная публичная казнь, а чего еще ждать от Его Величества, не заложения же фундамента под Дом Мудрости или уравнения жителей низших кварталов в правах с великими и благородными родами.

— Теобальд тобой бы гордился, — язвительно усмехнулся он, снова сплюнув кровь, натекшую в рот.

Брегон молниеносно сменил линию движения и в мгновенье ока обхватил голову связанного воина.

— Как ты смеешь упоминать о моем отце? — Прошипел он. — Ты! Тот, кто готовил заговор против его единственного сына. А знаешь, я даже этому рад. Ты открыл мне глаза на несовершенство работы тайной службы и необходимость ужесточения режима. Сколько еще заговорщиков и предателей обитает в таких же злачных подвалах и закоулках нижних кварталов невозможно вообразить! Я прав, лорд Гелеган?

Герцог вступил в полосу света, ослепив еще более роскошным облечением, нежели королевский наряд, и чинно склонился, рассыпая на плечах седые волосы с вплетенными в них бриллиантовыми нитями:

— Совершенно верно, Ваше Величество.

Оказалось, гнусный интриган все это время был здесь, наблюдал за битвой, но держался в тени и не высовывался, по крайней мере, до пленения Габриэла, потому как не без оснований полагал, заметь его молодой шерл — не сносить ему седой головы.

Брегон схватил бывшего маршала за волосы, рывком поднял голову и заглянул в мутнеющие глаза — Габриэл терял много крови и мир для него начинал расплываться.

— Знаешь, что тебя сгубило, друг мой? Милосердие…

Затухавшее сознание пленника едва уловило насмешку короля.

Глава 7. Горнило испытаний

Даже если пламя погасить, фитиль останется

(Буддийская мудрость)

В тренировочном зале было светло и прохладно. Голубоватое пламя клубилось в хрустальных фонарях и матовые стены переливались оттенками ранней луны. На окнах колыхались шелковые занавеси, в углах поблескивали стеклянные столики с серебряными кувшинами и высокими хрупкими бокалами. Из соседней залы доносились перестук деревянных мечей и грозный окрик учителя.

— Сколько тебе повторять! Этот элемент имеет следующий порядок: прямой удар в грудь, перелет, косой удар с проносом с задней ноги! А ты, недоросль остроухий, что делаешь! Пятый раз не можешь выполнить элемент! Еще раз! И не дай Иссиль тебе опять ошибиться! Я не посмотрю, что ты сын графа, всыплю десять ударов палкой! Начал!

Пятерка юных темных эльфов, облаченных в черную ученическую форму с эмблемой королевского герба на спине, сидя на низеньких стульчиках вдоль стены, поежилась. Как хорошо, что жестокий и крикливый шерл Хаттэр достался другой семерке учеников. Их учитель — шерл Бениамин терпелив и понятлив (насколько это возможно для темной сути воина подземелий).

Вон он, кстати. Бьется на аллеурском ковре, сотканном белыми и черными квадратами по типу шахматной доски с шестым учеником. И пусть ученик допускает ошибки, Бениамин не орет, как полоумный, а спокойно исправляет промахи, жестом и словом указывая на недостатки ребенка.

— О, горе мне! — Снова прилетел дикий ор из соседнего зала.

Да, шерл Хаттэр сегодня явно не в духе.

— Что ты творишь, дуралей! — Ревел Хаттэр. — Сколько тебе повторять, что удар ногой последний? Последний! Нет, я так больше не могу…

Мальчишки переглянулись. Не приведи Иссиль, такого наставника, не приведи.

Тем временем Бениамин и шестой ученик схлестнулись не на шутку. Деревянные мечи отстукивали чечетку, по стенам плясали бешеные тени, над ковром серым облаком плавала пыль. Мальчишка в мешковатой униформе ускорялся, выбрасывал руку, вертел оружием, маневрировал, но до отточенных профессиональных выпадов учителя не мог дотянуться, как орк до луны.