Эльфийская сага. Изгнанник

Пахло сыростью и железом. Монотонно гудели доски. Совсем близко горланили на орочьем наречье аноттэ, топали тяжелые сапоги. Сбоку потрескивало жаркое пламя. Он в тюрьме, и скорее всего в корабельной. За бортами отчетливо хрипел свирепый голос неба, в узкие подпотолочные окна лучился слабый полуденный свет.

Преодолев жгучую волну боли, он медленно прислонился к стене и…

Раздался стон. Отчетливый, жалобный стон. Пальцы Габриэла похолодели. Он здесь не один? Левее зажурчали кандалы. И снова грустный, горький стон. А после тихий голосок забормотал на шеере — языке Либера. Возле него фавн, понял темный эльф.

Будто почуяв, что к исчадию вернулось сознание, тот перешел на всеобщий:

— У меня был дом. И дружная семья… — всхлип, лязг цепей. — С рассветом мы уходили на виноградные поля и трудились там до первых звезд. Выращивали красные и розовые сорта винограда. Готовили вино. «Сан-Гриал», «Ласточкино гнездо», «Штоф'Икем» — вот фирменные марки нашего семейства. Слышали о таких? — Печальный вздох. — Конечно, нет. Знаю, что до всем известного «Клэт де Ви» им далеко, но… — скорбное вытье, — я любил свой до-ом, свое ремесло-о. Понимаете, люби-ил…

Шерл не отвечал.

Фавн, в общем-то, не ждал. Знал, что темный слишком слаб и измучен для разговоров.

— По вечерам мы собирались у горящего камина. Попивали розовое вино и пели песни. — Сдавленный стон, шорох кандалов. — А потом нас атаковала армия Умбера Кривоносого… Они прошлись по Либеру огнем и мечом. Плодородные поля с виноградниками, изобильные леса и звонкие, вьющиеся реки обратилась в пылающие руины. Мою семью убили… — Долгий всхлип, втягивание носом. — Я сбежал, побирался. Сначала по Агре, потом попал в Зенн. Меня мучали голод и болезни. Я больше не верил в спасение. И тут меня заметил господин. — Долгое рыданье в ладони. — Он спас меня. Увез в Орх'Дуруд. Обещал заботится, а сам обманул!

Фавн уткнулся в ладони и глухо зарыдал.

Габриэл разлепил сухие губы, чтобы спросить его имя, но не хватило сил.

— Обману-ул, — повторил юный жалобщик, звонко бряцая цепями.

Темный эльф чуть слышно выдохнул. Фавн замолчал, явно прислушиваясь.

— Вы слышите меня, господин? — Забряцали кандалы. Похоже, он мотал головой, проверяя, не подслушивают ли за дверью, — вас схватили у Врат Разделения Душ. Без сознания. Меня тоже. Мы на корабле. Нас куда-то везут. Не уверен, но говорили о каком-то Городе Солнца.

Воин не двигался.

— Только не умирайте, — взмолился фавн. — Не оставляйте меня одного. Мне очень страшно…

Габриэл попытался ответить, но беспощадные сумерки опутали его истекающее кровью тело и изнывающее в агонии сознание. Под горестные мольбы сокамерника он провалился в пустоту.

… Лунный луч соскользнул на пленника, осветив затылок холодным серебром. Темный эльф вдруг хрипло вздохнул и поднял голову, слипшиеся от крови и пота волосы колыхнулись.

— Господин, — позвал Хогет.

Габриэл откинул голову, прислоняясь к склизкой стене.

— Они идут, господин.

И-за дубовой двери, крепко-накрепко запертой засовами по ту сторону, слышались тяжелые шаги. Окошко, прорезанное в дубовой двери, откинулось.

— Эй, ты!

Шерл не шелохнулся. Освещенное лунным светом лицо, залитое кровью, походило на маску, высеченную из снежного мрамора, без тени эмоций, без отблеска чувств, без признаков жизни.

Пришедшие орки перепугались, в голосе одного послышалась хриплая дрожь:

— Открывай! Его Величество нас живьем закопает, если он подохнет до поединка.

Хогет нервно сглотнул. Темный эльф был равнодушно молчалив. Лунный луч чуть сдвинулся и его сияющий облик поглотил тюремный сумрак.

— Господин, — пискнул фавн, когда дубовая дверь, окованная пластинами железа, со скрипом распахнулась и в камеру ввалились наемники из орков.

Один из них ткнул воина в бок носком сапога, обитым металлом.

— Эй, исчадие, давай, просыпайся!

— Оставьте его, — зарычал Хогет и схлопотал оплеуху.

— Не лезь!

Опрокинувшись на пол, он отполз в противоположный угол и сжался в комок. Из носа потекло. Открывшаяся на предплечье рана прыснула кровью.

Меж тем орки подхватили изгнанника под локти и рывком поставили на холодный пол. Цепи хищно зашелестели, а ошейник оцарапал шею. Он поморщился и глухо зарычал от боли.

— Пшел, — приказал солдат, когда цепи были вырваны из гнезд и перехвачены его и рукой сослуживца.

Габриэл повиновался и, пошатываясь, вышел в коридор; по холодным тюремным плитам за ним тянулся кровавый след. Хогет проводил его глазами, полными слез, и зарылся в почерневшие от грязи ладони. Он не чаял более увидеть юного эльфа из народа Сумерек. Потому как был абсолютно уверен — ему и самому осталось недолго.

… В лицо ударил сырой, спертый воздух трюмных переходов. Под ногами что-то с визгом разбегалось. Судя по запаху — откормленные стаи крыс. Звонко капала вода.

Пятерня в металлической перчатке толкнула его в спину.

— Сюда.

Габриэл через силу сдержал стон — орк задел рану, оставленную кинжалом Звездочета, — а после почувствовал, что силы на исходе. Головокружение усиливалось. Ноги едва ему повиновались, еще несколько шагов и он упадет.

— Стой.